Цепные псы церкви. Инквизиция на службе Ватикана - [63]

Внутри своих собственных владений папа Пий IX правил как абсолютный монарх. Старые ограничения, вроде тех, что отменяли право собрания, по-прежнему имели силу закона. Никакие независимые газеты не разрешались. Сообщения репортеров и корреспондентов, работающих в папском государстве, перехватывались полицией, прежде чем могли быть отправлены за границу. Всякая критика цензурировалась или подавлялась, а сами критики нередко оказывались под запретом.

Нежелательные книги и журналы изымались. Все произведения, в которых отстаивалась церковная реформа или хотя бы «галликанская» позиция, автоматически вносились в Индекс. Однако невозможно было совершенно игнорировать ценности и взгляды времени. Так, например, Священная канцелярия больше не обладала прерогативой сжигать людей. Были также и некоторые ограничения касательно пыток. Но Священная канцелярия, по папскому указу, по-прежнему сохраняла за собой право «отлучать, конфисковывать, запрещать, осуждать на пожизненное заключение, а также приговаривать к тайной казни в случае тяжких преступлений». Папская полиция и шпионы продолжали быть вездесущими и быстро реагировали в случае проявления политического или теологического своеволия. Аресты были обычным делом и проводились массовым порядком. Случаи политических преступлений разбирались особыми судами, в которых в качестве судей выступали исключительно священнослужители, обладавшие неограниченной властью. «В лучших традициях» инквизиции обвиненным никогда не дозволялось встречаться со свидетелями, которых использовало против них следствие, как не разрешалось им пользоваться услугами адвоката. Врачам запрещалось продолжать лечение любого пациента, который, после третьего посещения, не консультировался со своим духовником. Врачам-евреям воспрещалось практиковать вообще. Вследствие давления со стороны папы они также оказались под запретом на прилегающей территории Тосканы.

Таков был светский режим Пия IX. Словно для того чтобы также окружить себя армией небесных стражей, папа принялся канонизировать беспрецедентное количество святых. В 1862 году, например, он причислил к лику святых двадцать шесть человек, одновременно канонизировав двадцать шесть миссионеров, убитых в Японии в 1597 году.

Он назначил в епархии близких себе по духу епископов и учредил свыше 200 новых диоцезов. Действуя только от своего имени – то есть без согласия Всецерковного собора, о котором говорилось в постановлении Констанцского собора, – он наделил статусом официального догмата доктрину Непорочного Зачатия. Вопреки ошибочному толкованию некатоликов, этот догмат имел в виду не предполагаемое Непорочное Зачатие Иисуса. Скорее он утверждал то, что Мария, дабы послужить сосудом для воплощения Бога в Иисусе, должна была сама родиться свободной от греха.

Благодаря провозглашенному папой догмату Ее непорочность стала «истинной» в силу обратной связи.

В 1864 году, в то время как гражданская война в Соединенных Штатах достигла своей кровавой кульминации, а прусская военная машина под руководством Бисмарка за шесть дней сокрушила Данию, папа провозгласил свою собственную войну против «прогресса, либерализма и современной цивилизации». Эти явления были официально преданы анафеме в послании, направленном всем епископам Римско-католической церкви, в котором понтифик выразил свою мечту увидеть весь мир объединенным под властью одной религии – религии Рима.

К энциклике прилагался «Силлабус», или «Перечень главнейших заблуждений нашего времени», – каталог всех взглядов и убеждений, которые папа счел опасными, ошибочными и еретическими. Не удивительно, что «Силлабус» осудил рационализм, тайные общества и евангелические секты. По словам папы, было ошибочным также полагать, что каждый человек «свободен выбирать и исповедовать ту религию… которую он сочтет истинной».

Равно ошибочным было мнение, что «более нецелесообразно сохранять за католической религией положение единственной религии государства ценой исключения всех других форм отправления культа». Было неправильным считать, «что люди… должны иметь возможность свободно исповедовать выбранную ими веру». Восемнадцатое и последнее заблуждение, осужденное папой, состояло в мнении, что он сам, римский понтифик, «может и должен примириться и пойти на компромисс с прогрессом, либерализмом и современной цивилизацией».

«Силлабус» сопровождался кратким введением кардинала Антонелли, статс-секретаря папского государства и одного из кардиналов, возглавлявших Священную канцелярию, которая теперь именовала себя Святой римской и вселенской инквизицией. Антонелли писал, что папа «повелел, чтобы перечень тех же самых заблуждений был составлен и разослан всем епископам католического мира, дабы эти епископы могли иметь у себя перед глазами заблуждения и вредные доктрины, которые он предал анафеме и осуждению». Как вполне справедливо заметил один историк, «Силлабус» «воспринимался многими как жест проклятия, брошенный оскорбленным папой в адрес девятнадцатого столетия». В сущности, папа пытался превзойти короля Кнута. Ему хотелось в конечном счете того, чтобы Бог отменил и аннулировал целиком и полностью весь девятнадцатый век. Когда Господь не пошел ему навстречу, папа попытался присвоить и узурпировать Божественную прерогативу, провозгласив себя непогрешимым. В течение нескольких лет до этого шага Пий IX предпринимал меры, направленные на трансформацию папства. В то время, когда даже самые авторитарные светские режимы начали хотя бы немного двигаться к демократии, Церковь в правление Пия двигалась в прямо противоположном направлении – к неофеодальному абсолютизму. Могло показаться, что папа и переименованная инквизиция стремились компенсировать все большую утрату светской власти, сосредотачивая в своих руках все возрастающее психологическое и духовное влияние. Если великий инквизитор больше не мог законно отправлять людей на костер, теперь он принимался наказывать их изнутри, действуя внутри сознания людей с помощью методов, близких к методам вуду. По сути, дух папства стремился «овладеть» верующим. Лишенная мирского господства, Церковь пыталась теперь установить для себя новое владение главным образом внутри уязвимых границ души католика. Начало этому переносу «театра боевых действий» Церкви было положено I Ватиканским собором, который был созван под председательством папы Пия IX в декабре 1869 года.