Центральный зомбилэнд - [2]

Убедившись окончательно в необычности своей левой руки, Кирилл еще раз попытался обсудить ее с Полиной, но та только захлопала ресницами и снова вспомнила про Центр замены левых рук в Химках. После этого разговора она почти минуту смотрела на него таким взглядом, будто считала его чуть-чуть неадекватным зомби. Удовольствия это ему совсем не принесло, поэтому больше про руку он с постподругой не заговаривал. Хорошо еще, что Лина теряла события в памяти раз в пять быстрее, чем он сам.

Постподруга у Кирилла была в понимании любого адекватного зомби очень даже симпатичной. Стройная, с длинными красивыми ногами и высокой упругой грудью, с большими зелеными глазами и пухлыми губками. Таких зомби-девушек часто показывали по зомби-панели и называли сексуальными. При этом говорили, что зомби-парни, заимевшие такую зомби-девушку в постподруги, должны считать себя счастливыми. Кирилл так и считал. А еще он так говорил, когда друзья-коллеги мужского пола при реализации инстинкта общения искренне сообщали ему, что завидуют и мечтают о такой же постподруге или времподруге, как у него. Реализация инстинкта общения всегда требовала много времени и использования бессмысленных старинных слов, вроде «зависть» и «мечты». Хотя слов этих Кирилл не понимал, но ему было приятно применение их по отношению к нему в подобных разговорах.

Так что Линой он дорожил. Конечно, дорожил не так сильно, как своей внезапно открытой сверхкачественной левой рукой, но в достаточной мере. Даже реализовывать инстинкт общения с Линой было ему в большинстве случаев приятно. Она всегда внимательно слушала его рассуждения и восхищенно хлопала ресницами. Единственные неприятные ощущения, относящиеся к его постподруге, возникали у него при разговорах с зомби-родителями Лины, на которых даже инстинкт общения у Кирилла почти не срабатывал.

Поймав себя на мысли о том, что даже общение с его зомби-девушкой по поводу руки оказалось неприятным, Кирилл больше ни с кем обсуждать ценную руку не захотел. Вскоре он понял, что сохранение его открытия в состоянии незнания для всех остальных зомби, приносит ему еще более приятные моменты, чем сам факт открытия.

В таком состоянии Кирилл просуществовал почти целый год. Никогда до этого за ходом времени он особо не следил и даже не мог сказать, какое сейчас число и какой год, не сверившись предварительно с экраном наручного зомбифона. Кстати, если зомбифон попросить, то он проецировал голограмму очень милой и приятной для любого адекватного зомби девушки, которая подсказывала не только время, но и любую другую информацию. Впрочем, вопросов о чем-то другом у большинства зомби почти не возникало, поэтому за девушкой оставили только время, прогноз погоды и анализ пробок на дорогах. Как-то Кирилл решился и спросил ее про свою руку. Девушка ненадолго зависла, а затем, очаровательно улыбаясь, сообщила, что построить маршрут до Внуково невозможно из-за технического сбоя.

Вопреки столь наплевательскому восприятию времени, прошедший год помнился Кириллу более ясно, чем все предшествующие. Мысль об уникальной левой руке возникала в его голове постоянно, иногда даже при реализации инстинктов близости и общения и, что уж совсем кощунственно, при реализации инстинкта познания во время ежевечернего трехчасового просмотра зомби-панели.

Дошло до того, что в мыслях он начал проигрывать сценки, как будет себя вести, когда все узнают об его уникальной левой руке. Сценки эти были смутными и незавершенными, но по телу при этом пробегала такая приятная дрожь, какой ни разу не было даже при реализации инстинкта близости. Ни с Полиной, ни с бывшей до нее времподругой. Или подругами… Он не помнил ни их количество, ни внешний вид…

По ночам, перед тем как заснуть, он старался прокрутить в памяти всю историю открытия левой руки. Делать это молча было очень тяжело. Слова в голове расползались, как старые тряпки, наотрез отказывались складываться в осмысленные фразы и предложения. Вот почему вначале он мог что-то придумать, только проговаривая шепотом нужные мысли. Для этого приходилось надолго уединяться в туалете и на вопросы Лины о причинах уединения издавать невнятное бормотание.

Несмотря на все эти сложности и запутанности, доводившие его порой почти до головной боли, Кириллу нравилась эта жизнь, свернувшаяся в какую-то немыслимую спираль вокруг его левой руки. Приподнятое настроение, вообще не связанное с инстинктом радости, практически не покидало его круглые сутки. Даже засыпая и просыпаясь, он ловил себя на том, что улыбается. Иногда, правда очень-очень редко, ему даже казалось, что после выхода из бессознания какое-то яркое воспоминание стремительно растворяется в его голове. И он тогда думал, что вдруг это СОН, который он видел ночью. Хотя, конечно, это был полный неадекват для зомби – видеть по ночам сны.

Самое главное внутри у Кирилла сложилось и окончательно закрепилось ощущение того, что такая особенная жизнь была у него всегда. И самое интересное – что она просто не может закончиться. И вот сейчас он стоял перед зеркалом, неловко ощупывал неровные бугры на месте предплечья и думал только об одном…