Центавры - [5]
Странный рассказ, относящийся к доисторическим временам, говорит, что скалы эти вышли из моря и опустились на песок подобно гигантскому стаду. А может быть дымящаяся гора бросила их сюда? Вдали над морем, в атмосфере из золота, пурпура и лазури исчезает умирающее солнце, бросая молнии, ночь уже раскинула свой темный хвост и покрыла берега. Когда животные- цари оборачивались, то они видели склоны, покрытые лесом, которые они только что прошли. Несмотря на окружающую их ночь, они могли еще различить розовые очертания гор, из-за которых когда-то они появились, следуя за солнцем в поисках благодетельных небес. Но вот Клеворак испускает крик, хлопает в Ладоши своими могучими руками и устремляется к крутому склону; за ним в беспорядке следует вся его орда. По спуску они мчатся так же быстро, как камни скатываются с гор. Из самолюбия даже Хурико забывает о своих болезнях. Все катятся на задних ногах, затем снова пускаются вскачь. Сосновые ветки трещат под напором их грудей, дрок и вереск хрустят под их копытам и песок расходится. Между некоторыми стволами виден блеск воды; она совсем близко, ноздри вдыхают влажный воздух. Еще последнее усилие!.. Завеса из зелени исчезает. Небольшой берег, тенистый и пологий, окаймляет поворот реки, которая выпрямляясь впадает в море.
В несколько прыжков центавры перейдут ее, чтобы достигнуть последнего леса, который отделяет их от желанного убежища, носящего название «грот».
Только успели они достигнуть плоского песчаного берега, как из реки до них донеслись жалобные крики.
Сначала вода закипела и на поверхности волн появилось мокрое тело тритона Гургунда. Позади него вылезают фигуры его братьев. В одну минуту вся река покрыта плоскими лицами с аквамариновыми глазами и зеленоватыми волосами, клейкими телами, мягкими брюхами, которые оканчиваются сверкающими хвостами. Их широкие руки с пальцами, соединенными тонкой перепонкой, машут Клевораку, делая ему знаки остановиться. Они зовут его. Центавр колеблется. Каждое утро Гургунд увлекается какой-нибудь новой ложью и верит ей только до вечера. Язык его так же неутомим и болтлив, как волны, в которых он родился.
Но сегодня гримаса, полная скорби, опустила углы его всегда смеющегося рта: около него, испуская жалобные крики, бьется Глоглея, его сирена. Видя, что вождь еще колеблется, она протягивает к нему своего последнего сына, маленького Пощакса, который испуган и кричит во все горло. Он бьется и вертит своим хвостом, не выпуская, однако же, из перепончатых рук селедку, которую он только что сосал ртом, лишенным зубов.
Клеворак приближается к реке. Пахнущая рыбой Глоглея, которая обычно возбуждает желания Пирипа, когда тот видит ее иногда сквозь тростник, сейчас не прельщает его. Ни одно живое существо, дети которого питаются молоком, не получат отказа, если обратятся за помощью к животным-царям. Особенно фавны и тритоны имеют наибольшее право на дружбу своих братьев. Между этими тремя племенами кровное родство неразрушимо.
Клеворак погружается по колено в воду, так как Гур- гунд, такой гибкий и ловкий в воде, так же . проворен на земле, как улитка В то время как часть центавров присела на песок, другая принялась мыть ноги, тритоны и сирены собрались вокруг вождя: они энергично жестикулируют и обращаются к нему с речью; визг сирен покрывал голоса самцов, которые так же звучны, как морской прибой.
Маленькие тритонята собрались вокруг ног центавра, испуская резкие крики, похожие на крик чаек. В нетерпении Клеворак фыркает и топает ногой. Вокруг него течет вода: маленькие кувыркаются в ней друг на дружке и удирают толкаясь.
На минуту воцаряется молчание, и центавр обращается к Гургунду: он просит его говорить от имени всех. Жалобным голосом тритон рассказывает о том несчастье, которое обрушилось на их племя; Небум, прекрасный Небум, родной брат Глоглеи, обгонявший форель и лосося, обладавший телом еще более гибким, чем тело угря, с хвостом таким же сверкающим как золотая рыбка, с перепонками на пальцах, лучшими чем у баклана. Прекрасный Небум, ловец барвен, умер пав жертвою ужасной судьбы. В то время как он отдыхал на валунах, два кровожадных заговорщика бросились на него. В воде он мог бы победить крокодила и обращать в бегство акулу, но застигнутый на земле Небум не мог защищаться. На глазах его подруги Пуцулы он был задушен и она сама видела, как убийцы досыта упивались его кровью и разрывали его бессильное тело.
Мычание вырывается из грудей центавров, их ноздри раздуваются, кулаки сжаты и копыта роют песок. Они бьют хвостами по своим дымящимся бокам. Но Клеворак водворяет тишину. Гнев душит его, но он сдерживается и спрашивает имя убийцы. Будь-то ягуар Рарам или толпа хищных волков, или гиена, кто бы то ни был, он заплатит жизнью за нарушение установленного закона.
Но Гургунд печально трясет своей головой с аквамариновыми глазами.
Нет, виновного нет между зверями, которые питаются мясом. Самые смелые не решились бы коснуться своими зубами брата зверя-царя.
Глаза Клеворака мечут пламя: неужели это?… Его губы отказываются произнести имя Иль-Кур. Но Гургунд понял, и его успокаивает.
«На пороге» — научно-фантастическая повесть, рассказывающая о противостоянии человеческой цивилизации и таинственной космической расы, стремящейся превратить Землю в огромный полигон для реализации своих безумных идей. Человечество оказалось на пороге новой эпохи, и судьба всего мира зависит от усилий нескольких пытливых учёных, бьющихся над тайнами внеземных технологий и пытающихся познать предназначение разума. В сборник также вошли рассказы разных лет.
«ВМЭН» — самая первая повесть автора. Задумывавшаяся как своеобразная шутка над жанром «фэнтези», эта повесть неожиданно выросла до размеров эпического полотна с ярким сюжетом, харизматичными героями, захватывающими сражениями и увлекательной битвой умов, происходящей на фоне впечатляющего противостояния магии и науки.
Что ни ночь, то русский народный праздник приходит с волшебницей-матрешкой в этот удивительный дом. Сегодня здесь зима и Святки с волшебными колядками и гаданиями в сопровождении восковой невесты. Завтра Масленица с куклой-стригушкой и скоморохами. Будет ночной гостьей и капелька-купалинка с жемчужными глазками, и другие. Какой ещё круговорот праздников ждет хозяек дома, двух сестричек-сирот Таню и Лизу? Какая тайна кроется в этом доме? И что получат девочки в дар от последней крошки-матрешки?
Карн вспомнил все, а Мидас все понял. Ночь битвы за Арброт, напоенная лязгом гибельной стали и предсмертной агонией оборванных жизней, подарила обоим кровавое откровение. Всеотец поведал им тайну тайн, историю восхождения человеческой расы и краткий миг ее краха, который привел к появлению жестокого и беспощадного мира, имя которому Хельхейм. Туда лежит их путь, туда их ведет сила, которой покоряется даже Левиафан. Сквозь времена и эпохи, навстречу прошлому, которое не изменить… .
Каждый однажды находит свое место в этом мире, каким бы ни было это место. Но из всякого правила бывают исключения, особенно если речь заходит о тех, кто потерялся не только в жизненных целях, но и во времени.
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?