Центавры - [29]

Момент настал. Гургунд хлопает в ладоши. Борбо- рум, Оиоторо, Пафлонгикс, Фланкнор делают то же, поднимая сильный шум. Центавры и фавны собираются и слушают приказания тритона. Он повторяет их несколько раз, для того, чтобы все поняли его. Сегодня Клеворак и Пирип на втором плане.

Наконец в последний раз Гургунд двумя пальцами касается своего лба, раздумывает, рассматривает горизонт и подает знак. Рев раковин наполняет воздух. Океан кипит ключом под напором тритонов. Самые сильные с Гургундом во главе составляют авангард! Они должны умалять силу волн и вести эмигрантов вперед, пользуясь благоприятными течениями. Центавры следуют за ними. Они бросаются, уговаривают друг друга; сначала вода им до колена, потом до живота, до плеч. Наконец, почва ускользает из-под их ног они плывут Когда они плывут с пемощью своих четырех ног то их торсы постепенно показываются над водой. Они погружаются в воду тогда, когда пускают в ход свои руки, фавны двигаются сзади них. По сигналу Гургунда, Пирип вместе с самыми храбрыми бросается в море. Но в торжественную минуту некоторые самцы и самки испугались. Морским братьям едва удается уговорить их. Окружив остальных, они тащат на своих спинах маленьких фавненков, которые кашляют и плюются, испуская крики ужаса.

Наконец-то тройственная раса покинула древние земли и плывет навстречу ожидающей новой судьбе!

Сделав несколько взмахов, Кадильда оборачивается чтобы взглянуть еще раз на ту землю, которую она больше никогда не увидит Странное зрелище представляется ее глазам. Все звери толпятся на берегу Стоя неподвижно на своих крепких ногах, бизоны мычат глядя на море. Протянув к воде свои мордочки, олени и козы скачут между ними. Разинув пасть, волчица Герта рычит Красные шкуры лисиц, грубая шерсть кабанов, желтые тела шакалов и грациозные силуэты ланей двигаются по берегу толкаются, суетятся, наконец, бросаются в воду но затем понемногу отступают Простые сердца всех млекопитающих каким-то чудом поняли обрушившееся на них несчастье!

С невыразимой нежностью Кадильда видит рога оленя Акзора, возвышающиеся над волнами неподалеку от плывущих фавнов. Еще вчера он клал свою мордочку на шею своей большой подруги. Не решаясь расстаться,

с печалью во взоре, он безнадежно плывет вслед за ней. Целые тучи птиц крича носятся в воздухе. Кадильда чувствует, как ее сердце слабеет, члены теряют силу. Волна настигает ее и покрывает с головой; она опускается ниже, бьется, отбрасывает воду и, наконец, выпрямляется. Обернувшись снова, она видит, что берег, покрытый опечаленными животными, уже далеко и рога Акзора не виднеются больше, так как они в открытом море, поэтому каждый вкладывает всю свою энергию в те усилия, от которых зависит его жизнь. Таким образом через шепчущее море тройственная раса совершает свое героическое переселение. Со звонким смехом авангард тритонов, умеряя свой пыл, прокладывает дорогу через волнующуюся долину. Гургунд не перестает внимательно наблюдать за всем, стараясь по возможности избавить своих братьев от лишней усталости. Пафлонгикс, Оиоторо, Борборум, чтобы поддержать их, поют о чудесах моря или делают удивительные прыжки, разбивая пену. Центавры стараются улыбнуться своим проводникам. Но они опечалены тем, что судьба их предоставлена изменчивым волнам. Соленый запах моря наполняет грустью их сердца. От прикосновения к мягким телам медуз их охватывает непобедимое отвращение; они теряются от убегающей от них рыбы; когда же всевозможные моллюски обвиваются вокруг тел, они конвульсивно отбиваются от них. Члены их начинают уставать. Груди – дышат чаще. Чтобы сдержать дыхание, все стискивают зубы Желая как можно скорее увидеть новую землю и быть подальше от пугающей их волны, они плывут, подняв свои торсы над водою. Из-за усталости они помогают себе руками. Тогда очень часто волны покрывают их. Пловцы задыхаются под массой горькой воды и с печалью вспоминать улыбающуюся красоту лугов. Фавны страдают еще больше. Их менее сильные члены отяжелели от покрывающей их шерсти. Они едва держатся на воде, с трудом борясь с волнами, теряют голову, с искаженными лицами и выкатившимися из орбит глазами плывут куда попало. Но вокруг них собрался народ с перепончатыми руками.

Тритоны и сирены наперебой утешают менее усталых и поддерживают над водой тех, чьи силы почти истощены.

Проходят часы. Утомление мучительно отзывается на центаврах. Уже много раз Клеворак, Генем и даже Харк хриплым голосом спрашивают Гургунда: не виден ли уже желанный остров. Вождь тритонов успокаивает их, обещая скорый отдых. Но центавры все еще видят только движущуюся массу волн: их члены тяжелеют, кровь приливает к вискам и заволакивает глаза. Много раз старую Хурико уносила волна; с отчаянным усилием она всплывает и ее смуглая голова с прилипшими к ней прядями седых волос снова появляется над водой, но сероватая бледность уже покрывает ее лицо, а глаза кажутся стеклянными. Отчаяние овладевает Кадильдой. Наверное, Гургунд ошибся. Кто знает, может быть, он ведет их наугад по этой движущейся водной равнине?

Смогут ли центавры прожить в новой стране? И к чему ведут эти напрасные страдания? Не лучше ли с распростертыми объятиями встретить смерть, чем бороться с нею? Центавриха расправляет мускулы и отдается во власть волнам. Сразу соленая вода наполняет рот, душит ее, пробуждая этим ее энергию. Она бьется и снова вступает в борьбу. Лучше было бы умереть в лесу в один прекрасный солнечный день. Но вот раковины ревут. Гургунд испускает протяжный крик. Оиоторо, Борборум, Вальвор, все вторят ему.