Ценные бумаги. Одержимые джиннами - [19]

2. Федор Раззаков. Писатель, публицист, автор популярной книги «Бандиты времен социализма (Хроника российской преступности 1917–1991 гг.)». Конечно, в нем есть материал под названием «Гибель актера Талгата Нигматулина», написанный в духе желтой прессы. Книгу можно скачать, поискав в интернете.

3. Владимир Видеман-Гузман. Антиглобалист, сотрудник русской службы BBC, автор книги воспоминаний «Тропою священного Козерога», интересной нам несколькими фрагментами, рассказывающими о Талгате Нигматулине и его убийцах с точки зрения хиппи-интеллектуала и искателя мистического опыта тех лет.

http://www.guzmanmedia.com/gm1/asia10.php4

http://www.guzmanmedia.com/gm1/asia11.php4

Из разговора Димымишенина с писателем и сотрудником русской службы BBC Владимиром Гузманом:

«Абай выучил Мирзу паре фраз на русском языке, которые тот впопад и невпопад часто произносил: «Голова маленький — космос большой» или «Раджниш — мой младший брат». Это производило сильное впечатление на адептов. Вообще, когда я увидел Абая, мне сразу стало ясно с каким шизофреническим типом личности я имею дело. Идти на контакт с таким равносильно самоубийству. Абай, конечно, был главным во всей этой истории. Он даже заставил Мирзу сообщить всем последователям, что «УЧЕНИК ПРЕВЗОШЕЛ УЧИТЕЛЯ», что отныне даже Мирза должен прислушиваться к Абаю, так как тот встал на более высокую ступень развития, чем его гуру, и стал сам гуру. Полнейший бред. Но именно из-за него и погиб Талгат. Часть литовских адептов из Вильнюса взбунтовались как раз против Абая, а не Мирзы. Абай сорвался на Талгате, когда понял, что власть и контроль над адептами уходят у него из-под носа прямо на глазах. Впал в транс и совершил убийство. Зомбировав всех присутствующих и заставив их принять участие в убийстве. Он был, конечно, черным магом и демоном. Потому что пошел до конца в своем желании подавить все и вся. Его сатанизм выражается и в том, что он выместил всю свою лютую ненависть и злобу не на вильнюсских раскольниках, которые подверглись только разбойным нападениям с избиениями и грабежом, а на Талгате, человеке, который боготворил и Абая, и Мирзу, всецело им доверял и полностью подпал под их влияние, и единственное, что только не собирался делать ради них, это кого-то избивать, пытать и убивать. Но ситуация уже подошла к такому краю, что его учителям нужны были насилие и смерть, производимые их учениками, или наказание самих учеников. Талгат попал под горячую руку. И единственный, который мог это прекратить, имея для этого все физические силы, стал наоборот единственной и главной жертвой этого культа.

Мирза в этом плане также в каком-то смысле тоже жертва Абая. Если Абай был человеком, ориентированным на создание своей собственной диктатуры на основе религиозной организации, то Мирза 20 лет просидел на базаре в лохмотьях, как бомж, собирая милостыню. Все 60-е и 70-е годы, в далеком азиатском городке. И тут перед этим уже немолодым и одичавшим, опустившимся человеком появляется чистенький и ухоженный молодой комсомольский работник, который вывозит его в Москву, знакомит с академиками и писателями и космонавтами, окружает юными девочками, которые готовы удовлетворить все его желания, людьми, которые смотрят на него как на Бога. Конечно, он сам стал смотреть на Абая как на волшебника. И готов был играть любую роль, только бы это не кончалось. Их ждали московская прописка. Отдельные квартиры и целый институт исследовательский, который должен был открыться именно для изучения феномена Мирзы и который возглавлять поручить хотели Абаю. Мечта была так близка, и тут они столкнулись с непониманием и вредительством со стороны учеников. То, что часть литовских адептов отказались подчиняться Абаю (Мирзу, разумеется, никто не отвергал, он, как и сейчас, был лишь брендом, под которым делали свои делишки умные ребята), могло повредить занятым позициям среди околонаучного мира в Москве. Дойди дотуда слухи об этом, триумфальное шествие лично Абая по академиям и светским салонам могло приостановиться. Есть от чего прийти в ярость. Когда не хотят принять Ученика, который превзошел Своего Учителя».

Цитата из книги Вл. Видемана-Гузмана:

«Не могу сказать, о чем думал Абай, умирая на тюремных нарах от туберкулеза: о Боге, о душе, о мире или о каких-нибудь людях, может быть — о Талгате? На примере Талгата он мог видеть, как человеку, следующему высшими путями, следует смирять себя перед судьбой, помня заветы древних мудрецов: «Совершенномудрый не действует там, где действует Небо». Интересно, пытался ли Абай представить себе, о чем были последние мысли Талгата? Понял ли тот истинную сущность Абая, или же до последнего мгновения почитал его за гуру?

Если стоять на логике инициатических притч, то во всей истории именно Талгат представляется истинным учителем, показавшим и Абаю, и Мирзе и всем остальным удивительный пример преданности принципам, даже ценой собственной жизни. Я думаю, что если есть «тот Свет», то Талгат, наверняка, занял там почетное место высокого учителя восточных единоборств и может оказывать помощь землянам в овладении высшими — для достижения которых ему пришлось так дорого заплатить — своим почитателям на Земле. Если Мирза вменяемый человек, то ему следовало бы публично признать Талгата своим мастером — как человека более духовно и морально продвинутого. Если Мирза истинный дервиш, то такого решения ожидает от него, насколько я могу себе представить, и сам Аллах».