Цена вопроса - [40]

– Алло!

– Привет, – беззаботно произнёс Жан.

Карина силилась ответить и не могла, только крепко сжимала телефон в одеревеневшей руке. Зубы стучали, как от холода. Закрыв глаза, слушала, как Жан зовёт, вновь и вновь произносит её имя.

– Девушка, вам плохо? – спросил кто-то.

Она подняла голову. Над ней наклонился пожилой мужчина в смешной шапочке, похожий на постаревшего Мурзилку.

– Вы больны?

– Да она пьяная! – уверенно сказала какая-то женщина.

– Нет, не похоже. Вроде одета прилично, – вступил в дискуссию кто-то третий.

– Может, «скорую» вызвать? – предложил «Мурзилка».

– А то только неприличные пьют! Все пьют! Тем более молодёжь! – не сдавала позиций женщина.

Карина обнаружила, что сидит прямо на тротуаре, у входа в парк. В телефоне надрывается голос Жана. Вокруг – ничего необычного, ни липкой грязи, ни пустыря, ни тумана. Только кучка граждан, обсуждающих, пьяна она или больна.

Девушка поднялась на ноги. Старик в шапочке с готовностью подал ей руку.

– Вас проводить? Или врача вызвать?

– Нет-нет, у меня машина рядом. Спасибо, – слабо улыбнулась она и неверной походкой поспешила прочь.

Старик печально смотрел ей вслед и качал головой.

Глава 14

Уже из машины Карина перезвонила Жану.

– Аллилуйя! – с облегчением отозвался тот. – Что стряслось? Напугала до смерти… Звоню, зову.

Она поняла, что сейчас всё ему расскажет. Потому что больше некому. Диана, Диана, где ты?..

Девушка чувствовала себя одинокой и потерянной. Ей было необходимо поговорить с кем-то, кто хотя бы выслушает, а может и посоветует что-то дельное. Не с Иркой же советоваться: у неё один ответ – иди к врачу. Но Карина была уверена, что дело вовсе не в болезни или стрессе.

Ладно, с Жаном они, как ни крути, не чужие. Он, в общем-то, неплохой человек и, вроде бы, искренне переживает за неё. Искренне ли? Пожидаев ведь актёр.

Однако выбирать не приходится. А у Жана, как сейчас говорят, креативное мышление. Нестандартный подход ко многим вещам, в чём она, к сожалению, убедилась на собственном опыте. Но в данной ситуации это, возможно, на пользу.

– Послушай, я… – осмелилась Карина.

Жан умолк на полуслове. Оказывается, он что-то говорил.

– Я-то слушаю. А вот ты меня – нет, – слегка обиженно проговорил он.

– Прости… У меня… кое-что произошло. В общем, появилась проблема. Вернее, не проблема, а… – Она сбилась и уже жалела, что завела этот разговор.

– Тебе нужно выговориться, так? – спокойно спросил Жан. – Я готов. В любое время.

«Всё-таки он молодец! – растроганно подумала Карина. – Хотя и сволочь, конечно».

– Завтра? Часов в десять? Или у тебя репетиции?

– Не важно, что там у меня. Куда прийти?

– Давай встретимся в кафе на Гоголя. Возле твоего дома. Там не шумно. Мы часто туда ходили, – зачем-то вспомнила она, и голос против воли дрогнул. «Только бы не заметил!»

Жан, разумеется, не мог не заметить.

– Помню, Манюня. Как же глупо…

– Пожалуйста, не надо! Мне, правда, не до этого и…

– Просто это так похоже на свидание, – мягко и чуть виновато проговорил он.

Играет или вправду грустит о прошлом? Вечно с ним так: не поймёшь, что к чему.

– Нам было хорошо вместе. У меня никогда ни с кем не было таких отношений. Не сердись.

– Я не сержусь. И это не свидание, – отрезала Карина.

Не хватало разнюниться! Она злилась на себя, потому что знала: между ними ничего и никогда быть не может. И обида велика, и любовь закончилась, и он никогда не изменится. Она переболела Жаном и не собиралась начинать всё сначала! Но почему так ноет душа? Откуда эта глухая тоска?

После их разговора девушка съездила на кладбище к дяде Альберту: вчера туда не попала. Позвонила Зое Васильевне, чтобы узнать, как найти могилу, а та предложила съездить вместе. Они положили цветы на заваленную венками и букетами могилу, поплакали, погоревали. О вчерашнем эпизоде вдова не упоминала.

Попала домой Карина лишь поздно вечером: когда отвезла Зою Васильевну домой, та ни в какую не хотела её отпускать. Пришлось подняться, попить чаю, поговорить. Потом пришла с работы Елена Васильевна, которая в первое время решила пожить с сестрой, и она ушла.

Уже забравшись в ванную, с досадой вспомнила, что хотела покрасить волосы, но забыла краску в машине. Ладно, пёс с ней, с краской. Можно и завтра. А лучше в салон сходить. В сердце кольнуло: Жан увидит её такой страхолюдиной!..

«Ну и пусть! Так даже лучше! Кто он такой, чтобы перед ним красоваться?»

Утром специально оделась в простые джинсы с водолазкой и светло-голубую куртку, волосы гладко зачесала в строгий пучок. Из косметики – только тушь и прозрачный бледно-розовый блеск. Не на свидание же! «Смотри, не раскисай и помни: не на свидание!» – напомнила она себе.

В кафе кроме них никого не было. Они подошли к дверям одновременно. Жан пришёл пешком – жил в соседнем доме. Если его и удивил её измотанный вид и седина, он этого не показал.

Сам Пожидаев не изменился: красивый, уверенный в себе молодой мужчина. На нём был белый свитер с высоким горлом и серые замшевые брюки. На мизинце красовалось кольцо с прозрачным камнем. Раньше его не было.

В заведении всегда царил полумрак, и на столах для клиентов зажигали маленькие свечки в круглых стеклянных подсвечниках. Они, не сговариваясь, выбрали столик подальше от выхода, в самом углу, возле окна.