Цена Веры - [2]

Он потряс головой, сосредоточился и снова начал читать заклинание. Снова благословение наполнило его магией, и он почувствовал, как растёт сила. И снова потерял дар речи. Это сбило его с толку – ведь раньше он никогда не испытывал подобных речевых проблем. К тому же дыма в щель под дверью проникало всё больше, и он почувствовал, что в маленькой комнате стало намного жарче. Танкуил запаниковал.

Он видел слабое оранжевое свечение с другой стороны двери и слышал треск, шипение и щелчки огня. Арбитров первым делом учили использовать огонь для очищения еретиков – в конце концов, в пламени имелась очищающая сила – но и у самого Танкуила уже были ожоги. Не далее чем год назад его правая рука горела, и до сих пор она до конца не зажила. Кожа осталась скрученной, натянутой и чувствительной к жару и к холоду, не говоря уже о боли… Меньше всего Танкуил хотел быть сожжённым, а особенно, сожжённым до смерти.

Он сражался со своими узами, безуспешно тянул и толкал руками, пинался ногами и выворачивал всё тело, но привязан он был крепко. Наконец он снова попытался произнести благословение силы, и снова правильные слова вылетели у него из головы. Дым в комнате густел, и Танкуил не смог не закашляться, беспомощно дёргаясь. Он поднял голову, чтобы взглянуть на дверь, и тогда её и увидел – маленькую полоску бумаги, прикрепленную к его груди чуть ниже середины. Это было заклятье, которое любят использовать арбитры: маленькая полоска бумаги, которая, если прикрепить её к коже человека, блокирует память о магии, буквально не даёт человеку вспомнить, как использовать магию. И хуже того, Танкуил узнал почерк на бумажке – тот был его собственным. Проклятая ведьма пыталась убить арбитра его собственной магией. Часть Танкуила была рада, что здесь нет Джеззет, и она не видит его затруднения, а другая часть хотела, чтобы она оказалась здесь и спасла его, как обычно.

Танкуил глубоко вздохнул и сдержал кашель.

– ПООООМОГИИИИТЕ! – закричал он изо всех своих сил. Ответа не было. Никакого ответа, кроме голодного пламени по ту сторону двери. И снова он закричал о помощи, и снова в ответ не услышал ничего.

Танкуил промок от пота. Дым и слёзы кололи его глаза. Он кашлял и смирялся с тем, что умрёт медленной мучительной смертью, сгорев в этой дерьмовой пародии на гостиницу, расположенной где-то в заднице Драконьей империи. Именно тогда он понял, что больше всего сожалеет о том, что никогда уже не увидит Джеззет. Никогда не увидит её прекрасную улыбку, никогда не услышит её насмешливый голос, полный скрытого влечения, никогда не почувствует под собой её гибкого тела в тот миг, как она тихо постанывает ему на ухо.

Танкуил бессмысленно закричал от ярости и осмотрел комнату в поисках чего-нибудь поблизости.

– Я НЕ умру здесь! – громко пообещал он себе.

Справа всего в нескольких футах на сундуке для одежды лежал его плащ. Арбитрский плащ, униформа членов Инквизиции, и по его особому виду все опознавали их принадлежность к ордену охотников на ведьм. Но прямо сейчас было куда важнее, что в нём имелось множество скрытых карманов, в которых арбитры хранят свои заклятия, руны и другие предметы, которые нужны им в их профессии.

Танкуил отвёл ноги влево, а потом всем телом бросился вправо. Кровать слегка подпрыгнула, переместившись чуть ближе к плащу. Ещё пара таких прыжков, и он уже мог достать плащ ногой. Он снова качнул ногами влево, бросился вправо, и снова кровать подпрыгнула. Кашляя и шипя от дыма, потея от жары, Танкуил ещё раз качнул ногами влево и бросился всем телом вправо. Кровать подпрыгнула, наклонилась, покачалась мгновение и опрокинулась. Танкуил увидел пол, мчавшийся ему навстречу. В приступе паники он дёрнул ногой в сторону своего плаща, и почувствовал, как что-то щёлкнуло под босой ногой, прямо перед тем, как кровать рухнула, придавив его.

Танкуилу пришлось признать, что, не будь на кону его жизнь, ситуация выглядела бы комично. Огонь лизал обратную сторону двери, в трещине уже виднелись языки пламени, и всё здание начало скрипеть. Не говоря уже о жаре… тут Танкуил перестал дёргаться. В комнате уже не было жарко. На самом деле в ней даже явно похолодало. Потом он услышал звук цепей – отчётливый стук гигантских металлических звеньев, удерживавших нечто ужасное и могущественное.

Запертый под кроватью, Танкуил не видел демона, но чувствовал его. Как только существо, вызванное из своего дома в пустоте, явилось в эту реальность, от его злобного присутствия у Танкуила заныл каждый нерв.

– Арбитр Даркхарт, – сказал демон, и от его голоса в комнате повеяло морозом. Тварь рассмеялась, и доски пола загромыхали от этого шума.

Танкуил почувствовал, как покалывает его кожу – находиться так близко от демона всегда было неприятно.

– Помоги, – пропищал он, и его голос надломился, как только слова сорвались с губ.

Демон не ответил, но Танкуил слышал, как дышит существо, и чувствовал, что оно наблюдает.

– Вытащи меня отсюда! – снова приказал он, стараясь говорить как можно увереннее.

Демон низко, гортанно зарычал и ответил:

– Мы повинуемся.

Деревянная кровать разлетелась в щепки, деревянные осколки полетели во все стороны, и множество из них вонзилось в голую кожу Танкуила, причинив сильную боль. В дыму, заполнившем комнату, он пересилил агонию и заставил себя подняться на ноги, а потом взглянул на останки кровати. Танкуил не знал ни одного связанного демона, обладавшего такой мощью в этой реальности. Небольшая видимая часть головы существа была размером с Танкуила, и жёлтые глаза яростно сияли из чернильной тьмы, составлявшей лицо. За годы в Инквизиции Танкуил встречал множество демонов, и все они выглядели одинаково, хоть и отличались размерами. Но всё же его не отпускало чувство, что этого он уже видел раньше.