Цена тайны - [38]

— Хорошая попытка, но это не сработает — Тамсин встала, выдвинула ручку чемодана и направилась к выходу, но Финн преградил ей путь.

— Останься хотя бы ради Алексис. Она хочет с тобой познакомиться. — Финн с радостью увидел, что эти слова заставили Тамсин задуматься.

— Алексис? Хочет поговорить со мной?

— Более того, она хочет как следует узнать тебя.

Тамсин обмякла. Вся бравада, вся энергия покинули ее.

— Хорошо. Ради нее. Я останусь, но не здесь. Если бы я не знала наверняка, что все гостиницы забиты, я бы сняла номер, но, увы, мне придется воспользоваться комнатой, где я жила до этого.

— Спасибо.

Тамсин взглянула на Финна:

— Я делаю это не для тебя.

Конечно нет. И Финн отлично это понял. Но она оставалась здесь, под его крышей, и это уже была маленькая победа. Он прикрыл глаза и поблагодарил небо за удачу. Возможно, ему удастся задержать Тамсин навсегда…

Тамсин стояла позади толпы, пришедшей в дом Финна на поминки. Она никогда не чувствовала себя более одинокой, чем в этот день. Итан и Изобель не смогли купить билеты, так как Рождество было уже не за горами. Тамсин очень надеялась, что ей удастся за три дня до Рождества вернуться в Окленд.

Зал администрации, в котором проходили похороны, был полон стульев, микрофонов и экранов, чтобы все могли услышать и увидеть происходящее. Некоторые подходили к Тамсин с соболезнованиями и извинениями за то, что скрывали от нее правду.

За этот день Тамсин поняла: никто не мог ответить на ее вопросы. Никто не мог объяснить, почему Эллен покинула своих детей, оставив их с мыслью, что она умерла. Единственный, кто мог дать ответ, сейчас лежал в маленькой могилке позади церкви.

На службе Тамсин сидела между Финном и Алексис, узнавая, какой ее мать видели другие. Она была больна, боролась с алкоголизмом, но в свои лучшие моменты это была женщина, которую Тамсин мечтала бы узнать лучше. Какое-то время Эллен вела художественный класс, и Тамсин тут же вспомнила картины у Финна дома, подписанные ее матерью. Как бы ей хотелось обладать хоть чем-то из маминых вещей. Зато рядом с ней была ее новая сестра.

Алексис поражала своей легкостью. С этой солнечной девушкой было просто находиться рядом и так же просто полюбить. Алексис преклонялась перед Финном, и это напоминало Тамсин об ее отношениях с Итаном.

Общаясь с Алексис, Тамсин постепенно начала понимать, почему Финн утаивал от нее правду, но это не облегчало ее душевной боли. А главное, она все еще злилась на него. Какими бы ни были его доводы, она заслужила право увидеть свою мать. Хотя бы мельком, хотя бы на мгновение взять ее за руку и ощутить ту связь, которой ей не хватало всю жизнь. Ее право выбора было украдено у нее, и Тамсин не могла так быстро простить это.

Сейчас ей нужно было место и время, чтобы осознать, в чем же она нуждается на самом деле. Она надеялась вернуться домой хотя бы к двадцать пятому декабря и остаться зализывать раны в кругу своей семьи.

— Мисс Мастерс?

Тамсин обернулась, узнав легкий акцент Лоренцо. Он избегал ее с тех пор, как вернулся в коттедж у подножия холма, и Тамсин очень удивилась, что он к ней обратился. Она оглядела его. Это был все еще привлекательный мужчина, хотя грусть состарила его и затуманила его взгляд.

— Я бы хотел поговорить с вами. Вы не прогуляетесь со мной? — Он предложил ей руку.

Все внутри Тамсин жаждало отказать человеку, который лишил ее возможности увидеть мать, и она уже было открыла рот, чтобы произнести отказ…

— Пожалуйста, Тамсин. В память о вашей матери. Я очень вас прошу.

Они молча пошли прочь от дома к границе лужайки и медленно двинулись вдоль виноградника. Тамсин терялась в догадках. О чем же Лоренцо хочет с ней поговорить?

— Я прошу прощения за ту боль, что причинил вам, — с трудом начал он, когда они достигли конца ряда и остановились. — Я был не прав, и теперь это вижу. Я действовал из страха, а стоило бы — из сочувствия. Хуже того, я заставил Финна держать слово, даже понимая, что это разрушает его изнутри. Я — отчаянный, глупый старый человек, и надеюсь, однажды вы найдете в себе силы простить меня, простить Финна за то, что мы сделали. Узнав вас, он уже не с таким рвением участвовал в нашем обмане, поверьте мне.

— Я… Я не знаю, смогу ли простить вас, мистер Фабрини. Правда, не знаю.

— Понимаю. — Лоренцо закрыл глаза и покачал головой. — У меня для вас кое-что есть. Я хотел отдать вам это до отъезда в «Мастерс».

Он достал из кармана перетянутую выцветшей лентой пачку писем. Лоренцо провел пальцами по узкой фиолетовой ленточке и, чуть помедлив, протянул пачку Тамсин.

— Это письма вашей матери вам и брату. Она писала их, но никогда не отправляла. Она обещала вашему отцу, что никогда не попытается связаться ни с кем из «Мастерс», но не могла не писать того, что ей так хотелось вам сказать. Держите.

Трясущимися руками Тамсин взяла конверты, увидела аккуратные слова, написанные лиловыми чернилами, и едва улыбнулась. В детстве ее комната была оформлена в сиреневых тонах, а значит, ее украшала ее мама. При мысли о материнской заботе на душе у нее стало теплее.

— Спасибо, — шепотом произнесла Тамсин.