Цена счастья - [8]

— Доброе утро, мисс Браун!

— Доброе утро, — ответила та, не добавив имени.

Джефф внимательно взглянул на Лиззи и снова поднял голову.

— Нарушители будут проследоваться, — на что молодая леди коротко ответила «нет». Джефф еще раз вежливо поднял руку к кепке и, уже повернувшись, чтобы продолжить путь, снова сказал:

— Нет, будут! Всего доброго, мисс Браун.

Лиззи была совершенно сбита с толку этим коротким диалогом. Почему нарушители? Ведь мисс Браун ехала по дороге, а не по полю или по другой частной земле. Почему «проследоваться», а не «преследоваться»? И почему он так с ней разговаривал, ведь это же мисс Брэдфорд-Браун, а не кто-нибудь! Лиззи не могла понять также, почему он устроил ее на работу к своей матери. Тем не менее она была рада сменить дом своей мачехи на дом Фултонов: она слышала, что особняк у них шикарный и к тому же есть пианино...

3

— Ну и как она?

— Сейчас еще рановато говорить об этом.

— Почему? Ты же видела, как она справляется со всякими кухонными делами!

— Видела. На кухне ей тоже есть чему поучиться, например мыть тарелки, а не просто окунать их в воду и вытаскивать. Но больше кухни ее интересует пианино — только про него и разговоры.

— Слава богу, хоть кто-то всерьез заинтересовался этим ящиком! Представляю, как тебя это обрадовало. Нет, я серьезно — что ты про нее думаешь?

Берта пожала плечами и улыбнулась.

— Я думаю, что из нее будет толк. Девчонка смышленая, это точно. Подожди-ка, а куда это ты собрался?

Джефф застегнул верхнюю пуговицу форменного мундира и сказал:

— Так, пойду пройдусь немного.

— Отец вот-вот вернется. Поезд приходит в пять, а на велосипеде ему со станции сюда минут двадцать.

— Двадцать минут? Раньше ему хватало пятнадцати... Стареет, видно! И потом, ты же знаешь, как эти воскресные поезда приходят — и на десять, и на пятнадцать минут опоздать могут. Не волнуйся раньше времени! До темноты я точно вернусь!

Джефф направился к двери, но мать остановила его:

— Сынок, ты бы побыл с отцом эти день-два, сходи с ним куда-нибудь... Он будет скучать по тебе! Суэцкий канал — это ведь и вправду далеко!

— Ладно, не беспокойся, ма, — Джефф подошел к ней и ласково приподнял ее подбородок, — мы же Фултоны! Подожди, вот привезу себе оттуда египтяночку, что тогда скажешь?

— Скажу, что если ты уж ее привез, значит, она тебе подходит!

Джефф посмотрел на мать, улыбнулся, взял с вешалки форменную фуражку и вышел.

«Нет, — подумала Берта, оставшись одна, — я, наверное, не скажу, что ему подходит египтяночка...»

Когда Джефф только начинал помогать отцу в его обходах поместья, Берта была рада, что сын нашел себе подходящее занятие. Однако скоро Джон, смеясь, сообщил ей, что Джеффа привлекает не столько работа, сколько некая молодая мисс верхом на пони. Берта, помнится, еще спросила тогда: «Ты полагаешь, он тоже хочет пони?» На что Джон, улыбаясь, ответил: «Нет, я думаю, он уже вышел из этого возраста. Похоже, наш Джефф просто влюбился. Это как корь в детстве — все болеют, у всех проходит».

У Джеффа «это» прошло годам к пятнадцати, когда хозяйка пони Дженис Браун приехала на каникулы из своего пансиона, — это была уже мисс Брэдфорд-Браун. Но потом «это» почему-то началось снова, когда Джеффу было уже шестнадцать. Он работал тогда на конюшне в Лоутарн-холле и часто видел Дженис. Даже слишком часто. Но Джон говорил Берте: «Не беспокойся ты так. Дело молодое. И потом, Джефф понимает, что ничего серьезного из этого не получится, голова у него соображает!»

Соображает. А у него самого голова соображала, когда он ходил вокруг Берты? Он тогда работал в поле со своим старшим братом и почти каждый выходной приезжал к ней на велосипеде, хотя прекрасно знал, что она собирается замуж за Эндрю Коула. Ее отец переживал трудные времена и рассчитывал, что Эндрю поможет ему выкрутиться. Правда, Эндрю был почти на двадцать лет старше, у него были сын и дочь — почти ровесники Берты, но Берта сама хотела... Нет, если честно, то сама она не очень хотела. И если бы отец не был таким заботливым и мудрым, она бы вышла за Эндрю, а отцу удалось бы сохранить свою землю. Но отец догадывался, что творится в душе Берты, и поэтому, как он потом говорил, он вместо дочери продал Коулу всю землю. Берта вышла замуж за Джона. Он поселился в их доме, а потом устроился на работу в поместье мистера Конвея.

Спустя некоторое время все забавным образом повторилось. Дела у мистера Конвея тоже не заладились, только вот его дочери Алисии не так повезло, как Берте: она вышла замуж за Эрнеста Брэдфорд-Брауна, и он перебрался к тестю вместе со своими деньгами.

Все в округе долго качали головами. Трудно было представить себе двух более непохожих людей, чем Алисия и Эрнест. Самого же Эрнеста Брэдфорд-Брауна называли не иначе как выскочкой (французское «нувориш» до этих краев еще не дошло), и не было ничего удивительного в том, что для своей дочери он тоже строил большие планы.

Поэтому, когда мистер Брэдфорд-Браун застукал свою шестнадцатилетнюю дочь прогуливавшейся в сумерках с Джеффом, то выгнал Джеффа с работы. Правда, после того как Джефф высказал ему все, что о нем думает. Вернее, так о Брэдфорд-Брауне думали все, только никто не осмеливался сказать это вслух — работу в здешних местах было найти нелегко.