Цена счастья - [32]

— Понимаю, здесь не надо слов. Между прочим, твоя тетка передала тебе кучу посланий. Мы встречались с ней пару дней назад на вечере у Айрби. Как же она тебя любит, Серена, особенно когда вас разделяет добрая сотня миль!

Она рассмеялась:

— Совершенно верно. Передай ей, что я тоже ее люблю и жду от нее писем с последними сплетнями. А где ты остановился, Айво? Долго намереваешься здесь пробыть?

— Остановился в Йорк-Хауе. Завтра возвращаюсь домой.

— Как жаль! Ты должен по крайней мере отужинать с нами. Предупреждаю, мы ужинаем рано.

Он заколебался:

— Не могу же я сидеть с вами за столом в костюме для верховой езды. А другой одежды я не захватил.

— Ага, так ты все-таки хотел поссориться со мной! — поддразнила она его. — Фанни простит тебе твои ботфорты, а со мной можешь не церемониться. — Она повернулась к вошедшей в комнату Фанни. — Представляешь, Ротерхэм такой щепетильный, что не может отужинать с нами в жокейском наряде. Убеди его остаться, Фанни, а я пока приведу себя в порядок.

Когда Серена вернулась в гостиную, она обнаружила, что Фанни и Ротерхэм пришли к полному взаимопониманию. Маркиз охотно пересказал вдове все последние новости о подготовке к королевской свадьбе. Обычно он редко поощрял подобное женское любопытство, и Серена поняла, что сейчас Ротерхэм решительно настроен быть дружелюбным. И в самом деле, на протяжении всего вечера он с удовольствием сплетничал вместе с Фанни, ничем не выдавая своего пренебрежения к этому занятию, и развлекал Серену язвительным описанием того, что он назвал «переполохом в курятнике вигов». Маркиз доставил удовольствие обеим дамам, и, если его двусмысленные замечания, приводившие в восторг Серену, были непонятны Фанни или если речь заходила о приезде мистера Коннинга из Лиссабона, вдова бралась за свои пяльцы и радовалась тому, что у Серены сегодня приподнятое настроение. Такие фразы, как «весьма удобно снаряжать целый фрегат ради прихотей одного человека!» или «этому нет прецедентов», невольно напоминали Фанни о скучнейших вечерах в Милверли или на Гросвенор-сквер, где ей приходилось напрягать все свои силы, чтобы понять подобные беседы. Теперь это было не обязательно, и она благодарила судьбу за такой подарок.

Но вскоре разговор снова привлек ее внимание, потому что перешел с деспотического поведения какого-то Фердинанда на более интересную тему. Ротерхэм спросил у Серены, кто сейчас приезжает в Бат.

— Дорогой Айво! В начале лондонского сезона? Да никто, кроме старых нерях.

Фанни было запротестовала, что Серена чересчур сурова, однако та засмеялась и покачала головой:

— Генерал Крик, старая леди Скин, миссис Пьоцци, мадам д'Арбле со своей свитой, миссис Холройд, миссис Фрэнсез, мисс Боудлер… Мне продолжать?

— Да нет, достаточно. Я-то надеялся, что вы здесь нашли себе более интересную компанию.

— Так оно и есть, — улыбнулась молодая женщина.

— Не нравится мне твоя улыбка, — сухо заметил Ротерхэм. — И кто же это?

— Когда-нибудь скажу. А сейчас я смыкаю свои уста, — с наигранной торжественностью провозгласила она.

— Значит, ты уверена, что я не одобрю твой выбор.

— Может быть. Хотя, скорее всего, одобришь. Да и в любом случае это не твое дело! — Она озорно взглянула на Фанни и добавила: — Я нахожу это знакомство интересным.

— А леди Спенборо тоже так считает?

— У Фанни такие высокие идеалы! Кроме того, она ведь моя мачеха и поэтому считает своим долгом присматривать за мной.

— Перестань, Серена…

— Не завидую ей. Я не удовлетворю твое любопытство и не раскрою тайну. Но мне бы хотелось знать, зачем ты здесь.

— Пожалуйста. Здесь нет никакой тайны, и я могу без опаски все тебе рассказать, правда, считаю, что сейчас это вряд ли стоит делать.

Он посмотрел на Серену, нахмурившись, и ничего не сказал. Та перевела разговор, и эта тема снова всплыла, только когда Ротерхэм стал прощаться. Серена выбежала из комнаты, чтобы принести письмо, которое маркиз должен был послать по почте за свой счет, и он обратился к Фанни:

— Не позволяйте ей ввязаться в какую-нибудь историю. Конечно, вы не в силах остановить ее — я знаю, как она упряма.

— Вы ошибаетесь! — уверила Ротерхэма Фанни. Тот посмотрел на нее недоверчиво, но не успел ничего сказать, так как в этот миг появилась Серена.

— Вот письмо. — Она положила конверт на письменный стол и открыла крышку чернильницы. — Кузина Флоренс будет благодарна тебе за то, что ты сэкономил ей по меньшей мере шесть пенсов.

Ротерхэм взял перо, которое молодая женщина протянула ему, и окунул его в чернила.

— Может быть, я заберу его с собой в Лондон и опущу там в почтовый ящик?

— Как угодно. Но мне бы хотелось, чтобы ты подольше погостил в Бате.

— Зачем? Чтобы познакомиться с твоим инкогнито? — спросил он, написав на уголке письма свое имя. Серена рассмеялась:

— Нет. Хотя мне и хочется представить тебя этому незнакомцу. Да и просто покататься с тобой верхом. Ты никогда не считал, что ограда слишком высока для меня, и не просил меня быть поосторожней.

— Думаю, в седле ты сама способна о себе позаботиться.

— Вот это похвала!

Ротерхэм улыбнулся:

— Я никогда не отрицал, что ты прекрасная наездница, Серена. И мне бы хотелось остаться, однако это невозможно. Проклятый бал висит над моей головой.