Цена проклятия - [4]

С помощью спичек мне удалось закоптить нижнюю часть чашечки, и я, гордясь знанием фольклора, приступила к расследованию.

- А теперь каждый из вас, кто считает себя невиновным в воровстве, подлетит ко мне и коснется рукой дна чашки! Первым это сделает вот он!

Подозреваемый в краже эльф, не глядя, отмахнулся рукой, задев испачканную поверхность. За ним потянулись остальные, воспринимая происходящее, как забавную игру. Последним прикоснулся к меди старый знакомый, Пирс. Феи-крошки по моей просьбе подняли ладошки вверх, показывая их мне, и постепенно стали отсеиваться. Те, кто уже прошел тест на искренность, занимали места слева от меня. Очередь двигалась постепенно и неуклонно. Наконец, главный обвинитель оказался напротив меня, демонстративно протягивая для осмотра две идеально чистые ладони. У всех оставшихся руки были испачканы в копоти. Пирс не выдержал и громко, чтобы все слышали, спросил:

- Ну? Что это все означает?

- Зря ты не читал сказки в библиотеке вампира. У всех, кто не брал чужого, ладони испачканы сажей. Только у одного из вас чистые руки, убедитесь сами.

Я указала на эльфа с серебристыми волосами. Все стали возбужденно переговариваться, а сам воришка опустился на траву возле колышка, покраснел и смущенно нахмурился, судорожно сжимая руки в кулаки. Он все-таки набрался храбрости, чтобы рассказать нам правду:

- Думал, ведьма заколдовала чашку, и, если виновный прикоснется, то у него вырастут рога или нос превратится в свиной пятачок. Поэтому только сделал вид, что трогаю. А вы теперь меня тоже привяжете?

Перекрыв путь приближающимся мстителям, я подняла руку, требуя внимания к своим словам:

- Минуточку. Наказать его вы всегда успеете, тем более, что красавчик заслуживает выволочку за свою ложь. Важно узнать, где находится ваш мешок, лучше прямо сейчас.

Феи дружно, как по команде, слетели на траву, занимая места по кругу, в центре которого стоял вор, покаянно опустив голову. Пирс выступил вперед, досадливо бросил на землю острое копьё и грозно спросил:

- Зачем? Зачем ты взял вещь, которую клан столько лет хранил от чужих рук? Зачем ты подставил Гэлвина? Скажи нам.

- Я всю жизнь хотел стать большим, таким, как все люди, - повернулся в мою сторону эльф. - Обратился к главной ведьме. Она пообещала провести нужный ритуал. Взамен потребовала принести ей нашу вещь. Подумал, все равно никто в хранилище не заглядывает, и взял. Я же не знал, что вы так быстро заметите! Испугался очень. А Гэлвин всегда держится подальше от нас, читает что-то, пишет в тетрадках. Я видел, как он сам делает тетради из чистых листиков, которые ворует у кухарки из большой книги с рецептами! Своими глазами видел! Он что-то замышляет!

- Короче, - властно перебил его Пирс.

- Ведьму убили, вещь пропала, а я боялся вам признаться. Обвинил того, кто всегда занят и всегда один. Всё. Что со мной теперь будет? - Феи молчали долго. Потом резко взлетели вверх все разом и покинули полянку, ни разу не обернувшись. Только пыльца кружилась в воздухе, мягко опускаясь на голубые колокольчики, примятую траву и покинутого всеми воришку. Эльф сел, подтянул ноги к подбородку, обнял их руками и опустил голову на колени. Крылышки повисли двумя безжизненными тряпочками. Я молча смотрела, как плачет горючими слезами крошечное существо, обманутое коварной ведьмой. В том, что его просто использовали, никаких сомнений у меня не было. Феи-крошки сами по себе вообще не склонны к подлости и интригам. Им проще подложить кнопку на стул, чем заранее измазать его клеем. К тому же они отходчивы, нужно очень сильно их разозлить, чтобы получить такой результат, как сейчас. Завозился на моих коленях пострадавший, осторожно стараясь привлечь мое внимание:

- Уважаемая ведьма, меня зовут Гэлвин. Ты не могла бы помочь обработать раны? Читал, что это нужно делать, чтобы избежать инфекционного заражения. Обязательно. Да, а бактерицидный пластырь у тебя есть? И, пожалуйста, давай возьмем с собой рыдающего страдальца. Клан не примет его назад. А, если мы его тут оставим, то он может истаять, к тому же зима скоро. Точно один погибнет. Жалко. Нас не так много осталось в мире. Да, ещё обязательно нужно забрать мои записи, инструменты, книги, одежду. Ладно, это я сам потом сделаю, когда ты меня вылечишь. Идем же скорее, становится прохладно, даже, кажется, у меня начинает першить в горле. С носом тоже что-то не то.

Я поймала себя на том, что уже подняла и посадила в подол воришку, киваю согласно головой и весьма послушно топаю по направлению к дому, держа в свободной руке испачканную копотью чашку. Ладно, разберусь чуть позже с этими двумя типами. Причем один из них - зануда, обладающая мощным гламором, определённо. Вон, как на меня подействовало, даже пикнуть не успела, уже заколдовали.

В своей комнате усадила воришку в корзину, сиротливо стоявшую на подоконнике. Кто-то, наверное, горничная, постирал вынутые оттуда полотенца и мой шарф, а потом сложил их аккуратной стопочкой в шкаф. Пирс сюда уже не вернется, значит, в корзинке посидит пока что другой эльф. Брошенный всеми страдалец до сих пор шмыгал носом, демонстрируя крайнюю степень горя. Он не отреагировал, даже когда я усадила его в корзину с подстеленным толстым махровым полотенцем. Если замерзнет, пусть сам заворачивается. На журнальном столике расстелила чистую салфетку, достала из сумки аптечные запасы и перешла к допросу пациента, попутно обрабатывая ранки дезинфицирующим раствором, а особо большие, заклеивая кусочками пластыря. Слово за слово, потихоньку да полегоньку выяснила все интересующие меня подробности. Напоследок напоив успокаивающими каплями, устроила Гэлвина подремать в подушках на кровати, и неохотно пошла в лабораторию к дракону. Не хочется возвращать медную чашечку, а придется. В крайнем случае, попытаюсь выпросить в подарок себе.