Цена опоздания - [4]

- Куда?!! Там мины!

Он побежал, спотыкаясь, за ними. Тапочки мешали, и он сбросил их на ходу. Бросил и чайник. Hагнав последнего, он схватил его за рукав:

- Кто приказал?!

- Товарищ майор, инициативу проявил капитан Дрема! - отрапортовал тот.

- Отставить! Подход заминирован!

В кустах впереди загрохотал пулемет, и отряд хлопнулся в пыль, поливая предательскую растительность короткими очередями. Сверху раздался рев противник вызвал авиацию, и с запада заходили штурмовики.

Иван Александрович вдруг вспомнил, что авиации здесь быть не должно, и вскочил на ноги, собираясь выразить протест, но был тут же отброшен в сторону десятком тяжелых пуль.

А пришедший вечером вахтер нашел его лежащим в потерявшей весь лоск, вывалянной в пыли парадной форме возле стола, и только через неделю, в больнице, майора удалось вывести из кататонического состояния зачтением приказа о воскрешении.

Директор HИИ, Цукерман Михаил Борисович, накануне вечером обильно угостился солеными грибочками. То ли грибочки были не те, то ли желудочно-кишечный тракт Михаила Борисовича, но этим утром он сильно страдал душою и телом, глотая пачками фталазол.

После четырех таблеток фталазола просвет в темном лесу крепких чувств так и не блеснул, и Михаил Борисович решился на крайнюю меру - оторвал от пачки еще четыре таблетки, отправил их разом в рот и запил водой из графина. И только потом обратил внимание на то, что надпись на упаковке уж больно длинная для фталазола. Он одел очки и убедился, к своему ужасу, что со фталазолом у принятого лекарства общая лишь первая "Ф", и принял он восемь таблеток фенолфталеина, а в просторечьи - пургена.

В директорском кишечнике уже вовсю рокотала лавина, набирая скорость и вес, когда он мчался вниз по лестнице, зажав в руке газету "Информационный вестник".

Унитаз булькнул, и Цукерман расслабился, разворачивая газету. В сельской связи определенно намечался прорыв, и Михаил Борисович погрузился в обдумывание предстоящего визита к Ольге Федоровне, подруге жены. Сама жена уехала на курорт, в Болгарию, и в ее отсутствие директор частенько посиживал вечерами у ее подруги. А то и не вечерами, а то и не посиживал есть еще, что ни говори, порох в пороховницах!

И тут взволновались фаянсовые глубины насеста, и холодная рука оттуда метко и крепко схватила Михаила Борисовича за самое что ни на есть причинное место.

Цукерман взвыл, словно сирена Гражданской Обороны, но вскочить не смог - уж очень крепко держала его твердая рука.

- Что случилось? - послышалось из соседней кабинки.

- H-ничего, нич-чего... - натужно проговорил директор, чувствуя, что хватка слабеет.

- А-а... Бывает... - сказал голос из соседней кабинки и философски закряхтел.

"Как же, бывает такое!" - возмутился в душе Михаил Борисович, вскакивая с насиженного места - фаянсовое, гм, рукопожатие отпустило совсем. Он глянул в унитаз, и увидел, как куда-то в темную пучину уходит белая рука, сложенная в неприличном жесте, имеющем непосредственное отношение к ущемленным органам.

В эту ночь Михаил Борисович Цукерман впервые опростоволосился перед Ольгой Федоровной. Был порох в пороховницах. Был, да весь вышел.

Гордостью лаборатории сертификации была пальма, которая за тридцатилетний срок службы в HИИ им. Герасима сменила уже восьмую кадку, а выросла только на тридцать сантиметров. Сотрудники HИИ видели в этом добрый знак, и считали год удачным, если пальма выросла еще на сантиметр.

Каким же удачным выдался год нынешний! Придя утром на работу, сотрудники увидели на месте лаборатории весьма и весьма тропический лес, в котором были и пальмы, и папоротники, и лианы, и прочая полагающаяся по случаю трава.

Больше всех обрадовался переводчик Кузьма Елисеев, который давно мечтал обзавестись пальмтопом - его рабочий компьютер теперь гнездился ровнехонько на верхушке самой высокой пальмы.

Экспедиция углубилась в оконном направлении джунглей, и девушки весьма обрадовались гроздям поспевающих бананов, на которые тотчас же наложил лапу вынырнувший из папоротников завхоз. Впрочем, он тоже обрадовал коллектив, подвергшись внезапной кокосовой атаке залетных мартышек.

То тут, то там раздавались возбужденные возгласы сотрудников, нашедших кто свой стол, кто - ананас, кто - компьютер, а кто и озлобленного непривычным климатом дикобраза. Веселью не было конца - ведь непосредственное начальство находилось в отпусках по причине болезней. Директор, к примеру, съехал к жене на курорт, понадеявшись на целебные свойства здорового отдыха.

И только завхоз не знал отдыха, инвентаризируя заморское имущество, как запасные части из комплекта пальмы.

Леха задержался на работе немного дольше, чем было дозволено объявленым Иваном Александровичем Жуковым режимом. Hе то, чтобы он особо был загружен работой, но... Когда весь мир на ладони, точнее - на дисплее, занятие находится.

Он еще не докатился до той стадии мании, которая косит ряды людей, так или иначе связанных с компьютерами, когда потребности тела воспринимаются, как нечто второстепенное, и голод звал его домой.

Леха как раз опечатывал дверь, когда над головой раздались дружные шаги, и бравые голоса затянули "Deutche Soldaten".