Цена бессмертия - [12]

– Тебя пленили их идеи? Ты считаешь, что у них более правильное понимание жизни, чем у нас?

– Временами мне кажется, что это так. Мне бы хотелось получше изучить христианское учение, почитать Библию, творения их теологов. Как ты думаешь, Папа, возможно ли мне получить на это разрешение Совета?

– Совет считает, что в таком детальном исследовании нет необходимости. Достаточно той информации, которую сообщают тебе на уроках религиоведения.

– Почему у нас нет всеобщего доступа к книгам религиозного содержания? Если наше знание истинно, то изучение взглядов, отличных от наших, никому не может повредить. Почему бы современным людям иногда не смотреть на мир глазами древних людей?

– В этой области даже минимальный риск не оправдан. Мы не можем допустить даже малой и врéменной разобщённости, Эльвейс. Если у нас не будет полного единомыслия, целостность общества нарушится, и оно не сможет правильно функционировать. Отсюда запреты на некоторые книги и другие оградительные меры. Зачем без необходимости сбивать людей с толку, отвлекать их внимание от главного?

– В Новом Иерусалиме совсем нет инакомыслящих людей?

– К сожалению, время от времени они появляются. Инакомыслие – своего рода болезнь, пережиток варварской эпохи. Тех, кого не удаётся излечить от этого пагубного заболевания, посылают работать на рубежи нашей страны. Это достаточно гуманно: человек, противопоставляющий себя обществу, духовно отделяет себя от него, а физическая изоляция лишь подтверждает его намерение быть отделённым. Но мы все надеемся, что стараниями генетиков антисоциальные элементы в ближайшем будущем исчезнут из нашего общества, как исчезли из него преступники.

– Я думаю, Папа, что, смотря на мир с позиций других культур, люди становились бы мудрее. Человеку необходимо сравнивать, чтобы выбрать лучшее.

– Ты прав, сынок, кое-кому это необходимо. Например, тебе. В ближайшее время мы с тобой отправимся в прошлое. Я буду вместо Инструктора (сам понимаешь, что один ты больше путешествовать не будешь) и покажу тебе три эпизода из жизни одного из величайших христианских святых. Твоя задача – сравнить его с рядовым новоиерусалимцем. Тогда ты поймёшь, насколько совершеннее наше мировоззрение, и выберешь лучшее.

Глава шестая

Они вели на пытки своих детей…

В радостно-возбуждённом настроении Эльвейс шёл рядом с Папой по Дворцу Мира. Ему не терпелось вновь увидеть христианина. Интересно, какой сюрприз ожидает его на этот раз?

А что его ждёт сюрприз, Эль не сомневался. Может быть, христианское учение и не совсем правильно, но наблюдать за его адептами всегда увлекательно. Никогда не угадаешь, чтó они могут сделать.

 В Кабинете Виртуальных Исследований Парадин ввёл код доступа, временно-пространственные координаты трёх перемещений и вместе с Элем зашёл в барокамеру.

Они перенеслись сознанием в Египет середины четвёртого века нашей эры, на берег Нила, где под присмотром пастуха паслось стадо овец. Река недавно разлилась, мутная вода в ней бурлила и пенилась. Течение с огромной скоростью уносило всё, что ему удавалось захватить в плен. Ни один человек не осмелился бы в это время года пересечь вплавь этот бешеный поток. Но кто-то всё-таки плыл через реку, да ещё держа в зубах меч.

Пастух заметил пловца и стал вглядываться в его лицо. Разглядев, ктó плывёт в его сторону, он в панике унёсся прочь.

Вскоре на берег выбрался чернокожий человек огромного роста и богатырского сложения^[4]. Выражение лица у него было злое – такие лица Эль видел у убийц и палачей. Человек стал рыскать вокруг с мечом в поисках пропавшего пастуха. Не найдя последнего, эфиоп зарезал четырёх крупных ягнят, привязал их к шее, вновь вошёл в бурлящие воды Нила и поплыл в обратную сторону. Эльвейс с Парадином отправились вслед за ним пешком по воде.

Со своей тяжёлой ношей атлет благополучно достиг противоположного берега. Эля поразила не столько его физическая сила, сколько первобытная свирепость и дикая нечеловеческая целеустремлённость, подвигшие его на столь необычные действия.

Эфиоп развёл костёр, освежевал ягнят и тут же их изжарил. Наевшись едва поджаренного мяса, он взял шкуры и пошёл в сторону ближайшего поселения. Там он продал шкуры скорняку и с вырученными за них деньгами нырнул в какой-то обшарпанный дом. Туда же проникли и Парадин с Элем.

Какой здесь царил бедлам! Дым от жарившегося на вертеле мяса застилал глаза, на полу валялись полуголые грязные люди, везде пили вино и громко ругались. Где-то уже затевалась потасовка, размалёванные женщины в яркой безвкусной одежде завлекали в свои сети пьяных мужчин и отдавались им тут же, на грязном заплёванном полу. Эльвейс понял, что попал в разбойничий притон.

Чернокожий пловец пользовался явным уважением у местной публики. Едва он вошёл в помещение, многие повскакивали со своих мест и стали громко его приветствовать. Они называли его своим атаманом и обращались к нему с благоговейным страхом. Эфиоп потребовал себе вина и залпом осушил огромную чашу. Потом громадными чёрными ручищами он привлёк к себе сразу двух распутных женщин и со звериным криком повалил их на пол.