Гедан поднимает лук, накладывает стрелу. Я даже из беседки слышу звучный хлопок тетивы.
Стрела впивается в центр мишени. Мужчины вяло хлопают, а Гедан, чуть поклонившись, уступает место следующему участнику. Дальше смотреть не интересно. Я с удовольствием отламываю длинной ложкой кусочек пропитанного соусом бисквита с кремовой розочкой сверху и тихо радуюсь, что не испытываю проблем с приборами. То ли в этом мире столовый этикет не особо замороченный, то ли чаепитие у нас совсем неофициальное. Есть щипцы, чтобы взять понравившуюся вкусняшку с общего блюда и переложить на свою тарелку, и есть та самая длинная ложка, ошибиться с выбором невозможно, да и за соседками всегда можно подсмотреть.
– Второй тур, – поясняет Миелла, взявшая на себя роль спортивного комментатора.
Лакей относит мишень, причём довольно далеко. Видимо, настоящее соревнование только начинается, а первый тур был из расчёта на криворуких неумех, чтобы даже такие попали в деревянный круг и сохранили лицо.
Выстрел.
Выстрел.
Первый выбывший.
Пирожным я уделяю гораздо больше внимания, нежели соревнованиям. Раньше я была равнодушна к сладкому, а сейчас тянет, то ли пристрастия самой Бернары сказываются, то ли перерождение заедаю, то ли всё вместе. Увлекаться не стоит, но сегодня можно.
На стрельбище я лишь поглядываю. Не хочу пропустить очередь Гедана. И надо ли говорить, что он поражает мишень? Включая него, в третий тур выходят семеро, а остаются только трое. Граф, кстати, выбыл, что не мешает Миелле радостно предложить:
– Леди, пойдёмте ближе! Начинается самое интересное. Будет жаль смотреть столь занимательное зрелище издали.
Девушки с воодушевлением подхватывают идею. Я про себя морщусь, ведь близко подходить опасно. Стрельбище открытое, никаким куполом не огорожено, мало ли, куда стрела полетит.
Миелла ведёт нас окружной тропинкой, и мы выходим за спинами мужчин. Пока мы дошли из тройки оставшихся один участник выбыл. За победу теперь сражаются брюнет, его имя я пока не стала спрашивать у Розика, и так информации слишком много, и Гедан.
В романе состязание, насколько я помню, не упоминалось, что логично, ведь повествование шло от лица главной героини.
– Леди? – привлекает к нам внимание граф.
Брюнет опускает лук, оборачивается.
– Мы решили, что победитель должен быть награждён.
Граф рассыпается в благодарностях и заканчивает ожидаемо:
– Князь Даларс, лорд Мирон, как насчёт того, чтобы посвятить победу той леди, из рук которой вы желаете принять награду?
– Именно так и следует поступить, – моментально соглашается брюнет. – Леди Миелла, моя победа будет во имя вас.
Гедан молчит.
– Князь?
Гедан не отказывается, проходится по нашей стайке безразличным взглядом и задерживает внимание на мне.
Ничего не могу с собой поделать, прищуриваюсь. Перед глазами, как я кралась за ним к кровати. На губах сама собой появляется хищная улыбка. Как хорошо, что на меня смотрит только Гедан, и лорды, и леди, ждут, кем станет та счастливица, на которую падёт его выбор.
Гед едва уловимо дрогнул. Узнавания в его взгляде по-прежнему нет. Лоб перерезает глубокая вертикальная складка. Он силится вспомнить? Напрасный труд, надо полагать. Он смотрит на меня непозволительно долго.
– Леди ат Шуа, моя победа будет во имя вас.
– Как грубо в отношении леди Миеллы, – тут же комментирует одна из девушек. Шёпотом.
– Теперь лорд Мирон просто обязан победить.
– Бернара, мне кажется, столь громкие слова заслуживают поддержки, – вмешивается Катарина.
Бесит.
– Что вы имеете в виду, леди? – холодно спрашиваю я.
– Я лишь вспомнила легенду божественном лучнике Тане и его возлюбленной.
Понятия не имею, что это за легенда. К счастью, на помощь приходит Розик:
– Родители девушки не хотели отдавать её за Тана, и поставили условие, что он должен со ста шагов поразить яблоко, лежащее на её голове. Они думали, он побоится навредить девушке или она испугается, но Тан поразил яблоко и забрал возлюбленную.
– Бернара, не бледнейте так! Не надо бояться шутки. Я понимаю, что, чтобы повторить поступок Оллы, надо обладать не только её хладнокровием, но и храбростью.
– Хозяйка, вообще-то ты покраснела, – недоумевает Розик.
Пфф, мелочи какие. Кого будет волновать, как я отреагировала на самом деле, если цель – ужалить, выставить меня трусихой.
Проще всего сказать, что Олла любила Тана, а выйти как она, но при этом не иметь в сердце чувств – умаление величия любви, но любой аргумент Катарина обернёт в проявление трусости.
– Я согласна. Но я не знаю, хочет ли леди Миелла обернуть лёгкое развлечение в настоящее состязание. Мы должны учесть желание именинницы
Миелла откажется, а пойти против её желания Катарина уже не сможет. Мысленно я праздную свою первую победу над серпентарием.
Неожиданно из-за маски благодушия выглядывает самая настоящая злоба,, жгучая ненависть обжигает.
– Я согласна, – звонко соглашается она. – Это будет захватывающе. Бернара, сейчас очередь князя Даларса, прошу.
Что?!
Она серьёзно?
Хей, ей настолько нужен Гедан? Или это что-то личное между ней и Бернарой? Гадать бесполезно.
Согласиться чистой воды безумие, умом я это прекрасно понимаю. А ещё я понимаю, что я чёртов псих, потому что я смело выхожу вперёд.
