Целитель - [75]

— …говорю, что на мне нет крови Первого.

Сколько людей… На лестнице не протолкнуться. Кто-то всклокочен со сна и никак не может толком проснуться. Кто-то уже полностью одет и сосредоточен, точно и не ложился вовсе, и не стоит на дворе ранний предутренний час, когда сильнее всего хочется спать. Альмод с трудом припоминал, чтобы хоть раз все чистильщики разом собирались в одном помещении. В трапезной разве что. Впрочем, нет. Когда его поймали и привезли, закованного в небесное железо, собрали всех — кроме отрядов, ушедших на прорывы. И в подвал набились все — места там хватало… Что ж, вот он, и снова в центре внимания. И снова воздух кажется густым и душным, как бывает перед грозой, а по коже бегут мурашки. Стоит тут, один против толпы, словно лис на псарне. Хотелось отступить, прижавшись к стене, хотя разумом и понимал, что в спину не ударят. А еще десять лет назад внутри холодными щупальцами ворочался страх, и отчаяние накрывало с головой. Он умер тогда — в кандалах под кнутом. И сейчас нечего было бояться.

— Я говорю, что Ульвар, прозванный Клинком, убил Первого.

Лица, лица, лица. Недоумение. Растерянность. Страх. Гнев. Любопытство. Радость?! Альмод встретился взглядом с Фроди. Старый друг, который проходил под его началом восемь лет. Живой, надо же. Альмод едва заметно качнул головой: «Не лезь». Тот усмехнулся, пожал плечами. «Портить представление? И не собирался». Вот и славно, вот и поговорили. Жаль, что по-настоящему поговорить не получится.

— Я говорю, что Ульвар подкупил зелейника, Кетиля Старательного, чтобы тот отравил пророка Трюгви, прозванного Свистуном, и пророчицу Тиру, прозванную Колючкой.

Напряженный гул голосов, готовых взорваться криком. Почти как в Мирном. И как там, уже кричали бы, уже бы кинулись, произнеси Альмод хоть что-то, кроме формулы вызова. Он снова обвел глазами людей, наткнулся на полный ненависти взгляд. Ну конечно. Астрид.

А ведь они были друзьями всего лишь год назад. И вон оно как все обернулось. Альмоду и сейчас не за что было ее ненавидеть. Но, похоже, на одном свете им больше не ужиться. Сама ли она захочет его убить, или попробует сделать это чужими руками?

— И готов доказать это даром или мечом любому, кто станет говорить против. Чтобы лишь один из нас остался жить.

Он должен был сделать это год назад вместо того, чтобы прятаться в глуши Мирного, надеясь, что забудет сам и забудут его.

— И пусть Творец будет на стороне правого.

А что потом едва ли ушел бы живым — так Альмод еще много лет назад понял, что от смерти не убежишь. Он пробовал. У Озерного.

Словам никто не поверит, да и не собирался он подбирать оправдания. Клинок и плетения скажут сами за себя. Альмод не слишком верил в то, что Творец со своего престола следит за поединщиками, даруя победу правому. Творец всегда на стороне того, кто сильнее.

Кто выйдет против него? Кто-то из новичков, наслышанный о нем, но не видевший в деле, решит доказать свою удаль? Или кто-то из ветеранов? Нет, это вряд ли. Зуб на него был у многих, но ветераны знают, чего он стоит. Он же преподавал плетения, натаскивая всех желающих, и провел бессчетные часы на полигоне, помогая другим оттачивать боевые навыки.

Нет, так не пойдет — незачем ждать, пока решится кто-то, кого он не знает. Альмод встретился взглядом с Астрид. Усмехнулся, зло и презрительно. Он хорошо ее знал: выдержкой Астрид не отличалась никогда. Может, будь сейчас на его месте кто-то другой, она подождала бы, пока вызовется кто-то из рядовых — чтобы противник вымотался, а потом вышла бы сама. Но Альмод убил ее любовника. Убил бесчестно, ударом в спину, пока он был занят мальчишкой. Чудо, что тот пацан продержался против Ульвара пару минут, которых и хватило Альмоду, чтобы подобраться к бывшему другу.

Он ухмылялся, и от этой ухмылки и без того невеликое терпение Астрид лопнуло. Рассыпалось. Вдребезги. Она шагнула вниз по ступеням.

— Я, одаренная Астрид, говорю, что ты убил Первого.

Она спускалась по лестнице и люди расступались перед ней. Ненависть была на ее лице — кристально чистая ненависть, словно прошедший год собрал ее в перегонном кубе. Не забыла, видать, Ульвара.

— Я говорю, что ты возводишь напраслину на Ульвара, прозванного Клинком, которого ты предал и убил, подло ударив в спину. И готова доказать это своим мечом…

Мечом, не даром. Хотя этого следовало ожидать. Среди чистильщиков Альмоду не было равных в плетениях, Ульвару — во владении мечом. И только Ульвар мог одолеть Астрид. Высокая, ширококостная, сложенная почти по-мужски, она отменно управлялась с клинком. Какое-то время учила новичков, как и Ульвар. Но Астрид перестали подпускать к учебным боям после того, как она, увлекшись, покалечила парня, сломав ему спину.

— …чтобы лишь один из нас остался жить. И пусть Творец будет на стороне правого.

Мечом так мечом. Сильная и ловкая Астрид — опасный противник. Придется туго. Но он должен победить. Иначе не стоило все это затевать.

— На улицу или во двор? — спросил Альмод. — Здесь тесновато.

— Во двор, — оскалилась Астрид.

Значит, рассчитывает, что как бы ни окончился поединок, из особняка его не выпустят. А вот это видно будет. Альмод обещал Нел вернуться, а обещания нужно выполнять.