Целитель - [45]

Альмод глянул поверх ее головы и выругался вслух. Рауд с высунутым языком висел на перекинутой через балку веревке, шея казалась неестественно длинной под весом грузного тела. Мертв. Окончательно и бесповоротно.

Глава 15

Верещала Хильда знатно — зашевелились и загомонили в зале. Влетела Нел, ойкнув, попыталась приподнять мертвеца плетением. Видать, на что-то еще надеялась. Альмод, потянувшись на цыпочках, перехватил ножом веревку, тело глухо шлепнулось об пол, а следом раздался еще один мягкий удар — рухнула без чувств Хильда.

Влетели сыновья Рауда — наведенный плетением сон не прочнее обычного. Кинулись к отцу. В проеме двери столпились сбежавшиеся служанки. Кто-то заголосил.

Альмод разрезал петлю, проверил пульс на шее. Ни на что не надеясь, просто воспроизведя нужную последовательность действий — и так, чтобы это было понятно остальным. Отбрехиваться потом от обвинения в убийстве он вовсе не хотел, а так и скажут, если просто развернуться и уйти.

Он велел унести Хильду в спальню и не трогать, пока сама не очнется, еще раз осмотрел покойника — насколько это можно было сделать, не раздевая его. Никаких видимых следов насилия, что ни о чем не говорило. Будь Рауд одаренным, было бы уместно предположить, что перед тем, как сунуться в петлю, он плетением закрыл засов с другой стороны двери — хотя демоны знают, зачем бы это понадобилось потенциальному самоубийце. Но одаренным он не был, а значит, кто-то сунул его в петлю, скорее всего, предварительно оглушив, чтобы не шумел, и прикрыл дверь. Оглушив, не убив — об этом говорил вид борозды от веревки.

Или вовсе не оглушил, а принудил сунуться в петлю? Но зачем, если можно просто заставить забыть?

Он ткнул пальцем в двух ближайших работников, велев отнести покойника в комнату, рявкнул на служанок, чтобы не голосили, а помогли его снарядить, как подобает, и побыли с женой… то есть вдовой. И рванул наверх, в комнату Рагны.

Дверь слетела с петель, едва он коснулся ее плетениями — здорово зол был. Рагна вскрикнула, просыпаясь — Альмод успел ощутить, что она действительно спала, коснувшись ее разума. Но прежде, чем он закончил подчиняющее плетение, нити порвались. Рагна, вскочив, подхватила лежащий у изголовья меч. Алхимик, значит… Такой же алхимик, как Альмод целитель. Теперь пришел его черед рвать плетения — Рагна всерьез собралась размазать его о стенку — потом отшвыривать едва не прилетевшую в голову жаровню. Горящие угли рассыпались по полу, задымилось дерево, и поток воды они сплели одновременно — досталось обоим.

— Совсем от ревности ополоумел? — рявкнула Рагна, отступая к стене. Мотнула головой, стряхивая воду, но взгляда не отвела. Снова начали свиваться нити.

— Я?!

Зря она это сказала, остывший было под потоком воды Альмод взбеленился снова. Пролетел разделяющие их три шага, сминая плетение — Рагна охнула, из носа потекла кровь. Но сдаваться она не собиралась, взлетел меч — не будь Альмод настолько зол, восхитился бы этаким упорством. Перехватил клинок на нож плетением — она рванула нити, но он удержал — впечатал женщину в стену, поймал запястье с мечом, еще раз ударил о стену, заставив выронить оружие. Прижал нож к ее горлу.

Рагна вдруг разом обмякла, точно поняв, что сопротивляться бесполезно, уставилась на него огромными глазищами.

— Ничего не было, я просто… просто голову потеряла, когда увидела…

— Еще скажи, что это была лучшая ночь в твоей жизни, и ты влюбилась по уши. И вообще не прочь повторить прямо сейчас.

Она глубоко вздохнула, затрепетали ресницы. Ну прямо девочка, сгорающая от желания и стыдящаяся самой себя.

Альмод зло рассмеялся

— Ты всерьез думаешь, что я куплюсь на это вот… после того, как ты попыталась меня отравить?

На самом деле он вовсе не был уверен, что это она. Снова потянулся подчинить разум — и снова она порвала плетение, безошибочно ударив в уязвимую точку.

— Я?! — В ее голосе было столько изумления, что Альмод поверил. Почти поверил, потому что в следующий миг она оттолкнула его руку с ножом и попыталась извернуться. Альмод подставил ей подножку, вывернул руку, в два шага дотащив до постели и сунув туда носом. Оседлал бедра, впечатав ей руки в поясницу.

— Позволишь подчинить разум — удостоверюсь, что меня травила не ты, извинюсь и уйду. Иначе пеняй на себя.

Она дернулась несколько раз, потянулась к плетениям, но он был начеку. Расслабилась, поняв, что дергаться бесполезно. Усмехнулась.

— У меня слишком много секретов, чтобы позволить копаться в разуме.

— Например, что ты боевик, а не алхимик?

Рагна фыркнула.

— Алхимик, магистерская «превыше ожиданий». Авторское плетение. Поэтому в разум я не пущу. Ни тебя, ни кого другого. И, само собой, у меня за плечами продвинутый боевой курс. Одинокой беззащитной женщине опасно ездить по медвежьим углам.

— Особенно мне нравится слово «беззащитная», — усмехнулся Альмод. Везет ему что-то на беззащитных девиц, после которых знай синяки залечивай, если не чего похуже. — И все же я настаиваю.

Он снова потянулся, она снова рванула плетения. Шмыгнула носом.

— Еще поклянись, что не желаешь мне зла, и не спросишь ничего лишнего. — Она потерлась лицом о постель, размазывая кровь. — А я поверю, после того, как ты едва не пришиб меня спящей.