— Одного, — Фрост продемонстрировал голограмму с изображением лежащего в криокамере тела Сантаны.
Мила тупо посмотрела перед собой, и вдруг ее тон стал злым: «Ты со мной не шути. Эти твари жрут любого, кто хотя бы попытается подключиться к ним, не то, что добраться до центральной матрицы. И что, ты хочешь сказать…»
— А это то, что не хотелось бы вспоминать мне.
— Хм, — Мила приподнялась, впервые серьезно разглядывая Фроста.
— Просто назовите цену. Любую.
— Хорошо. Вытащи меня со станции. Если справишься, то я посмотрю, что могу сделать.
— Что значит «вытащи»? — удивился Фрост. — Разве вам кто-то мешает? — и тут он заметил, как разом напряглись наемники. — Ну, вы, ребята, даете. Держите девушку против воли?
— Не лезь не в свое дело! — прорычал Трехпалый.
— А то что?! — Фрост поднялся. — Что ты сделаешь?! Давай, порадуй меня своей глупостью, а то я начинаю подозревать, будто ты и вправду дорожишь своей шкурой. — Фрост выдернул Милу из-за стола. — Пошла!
Наемники медлили. Все знали, что Фрост был в команде Сэлинджера. Конечно, команда давно перебита в прошлом составе, но пиратских баронов боялись даже после смерти, тем более что все знали правило «глаз за глаз, зуб за зуб». Тот, кто пойдет против любого (даже бывшего) члена команды барона, будет иметь дело с самим бароном. Историй о том, как пираты доставали своих врагов даже после смерти, ходило предостаточно.
А Фрост времени не терял, отступая к выходу.
— Мы в расчете, Брендон, — наконец определился с реакцией Трехпалый.
— Все равно с тебя пользы, как от безногого мувера, — пробормотал Фрост, уже выходя.
Они направились к докам.
— А ты не так прост, как кажешься, — теперь Мила смотрела с восхищением.
Фрост не ответил. Нужно было торопиться. Наемники еще могли передумать, и Фрост решил, что в следующий раз желательно встретиться с ними, когда команда будет в менее потрепанном состоянии.
Лэер принес хорошие новости: Джонс «засветился» в сети Ламара, недостаточно хорошо закодировав свой канал связи. «Палмарис» спешно отстыковался.
Мила от предложения высадить ее на Ламаре отказалась, так что ее ссадили на Чиринау. Перед тем как покинуть «Палмарис», она взяла образец крови Сантаны и сказала, что лучше всего оставить девочку с ней, что значительно ускорит восстановление. От этого предложения отказались уже пираты.
Сантана шла на поправку, и Фрост сидел с ней почти все время. Подлетели к Ламару. Несмотря на то, что эта планета считалась цивилизованным центром Целистики и особо охранялась силами Совета, небольшие пиратские кораблики легко прикидывались контрабандистами или нелегальными иммигрантами — а взятки на Ламаре брали охотно и без лишних расспросов. Корабль приземлился в Национальном Парке Совета, где были кропотливо воссозданы известнейшие достопримечательности Земли. Джонс гулял где-то в парке, поэтому пираты смешались с одной из экскурсий.
Экскурсовод вел флаер между Кремлем и Эйфелевой Башней, рассказывая, что в Сахаре водились огромные хищные черви, и местным приходилось отпугивать их сфинксами. Ту же цель, по мнению многих историков, выполняли и изображения американских президентов, выбитые на скале. Какой-то отдыхающий спросил, правда ли, что американские президенты были такими страшными, что отпугивали гигантских червей? Экскурсовод предположил, что в древние времена в президенты выбирали самого умелого охотника на червей, поэтому один его внешний вид наводил ужас на исполинских животных. Джонса нашли на Великой Китайской Стене. Он сразу понял, что нужно бежать, спрыгнул на Статую Свободы и попытался затеряться между колонн Колизея. Погоня закончилась, только когда Джонс врезался в Собор Парижской Богоматери.
— Берем его и уходим, — скомандовал Лэер. — Пока администрация парка не подняла тревогу, — он подошел к Фросту, — сообщи Сэлинджеру, что цель поймана.
Последняя фраза произвела такое впечатление на Фроста, будто его встряхнули. Он молча обернулся на Лэера, потом принялся оглядываться по сторонам.
— Ты чего? — удивился Лэер, и тут Фрост в него выстрелил.
А потом сделал несколько выстрелов в воздух.
— Давайте, вытаскивайте меня отсюда! — закричал Фрост.
Мир задергался и расплылся. Фрост уже знал, где он окажется потом — в комнате для допросов одного из ламарянских кораблей. Их команду поймали еще на подлете, и теперь взламывали им мозги.
— Сэлинджер давно мертв, идиоты несчастные. Я уже не в его команде.
Следователь не сильно расстроился, спокойно отключая оборудование от головы Фроста.
— Ничего страшного, — ответил он. — Сотрем вам память и пустим эмуляцию по новой. Кто знает, вдруг он окажется не таким уж и мертвым, как вы нас пытаетесь убедить, — ламарянин поднес ко рту имплантант-передатчик. — На сегодня все. Будьте так добры, верните заключенного номер семьдесят два в камеру.
В камере Фрост нашел всю команду. Настроение у пиратов было подавленное, только один Лэер ковырялся в носу, увлеченно и целенаправленно, будто в поисках клада. В углу, скрючившись, лежала Сантана. Ее трясло от озноба. Фрост проверил температуру. Паршиво. Если не подключить ее назад к медицинской станции — без сомнения, умрет. Тогда он подбежал к двери камеры и закричал: «Эй! Здесь человеку плохо! Откройте! Позовите доктора, иначе она умрет!» Никто не ответил. Дверь не открылась. Фрост попытался кричать еще.
