Целиковская - [84]

…То, что сделано за эти годы по реконструкции Москвы, бесспорно, является важным этапом в истории советской архитектуры и строительства городов.

Обращаюсь к Вам с просьбой — рассмотреть вопрос о награждении наиболее отличившихся архитекторов, строителей и работников городского хозяйства Москвы. Список возможных кандидатов прилагаю".

И в связи с этим хотелось бы остановиться на одной тенденции, которая появилась, к сожалению, в нашей стране. Это другая крайность демократии — тенденция охаивать все и вся, что связано с историей нашей страны после революции. Все ответственные работники того времени считаются подонками и кровопийцами. Все достижения, которые были, — ничтожны. Это выразилось и в переименовании улиц, и в разгромных статьях в газетах и журналах, и в обвинении практически всех бывших руководящих работников в коррупции и преступлениях. Не миновала сия чаша и моего отца. В одном из известных журналов, не хочу называть его, чтобы не "взбалтывать пену", которая уже давно улеглась, появилась статья неизвестного автора, выдающего себя за архитектора, который поливал грязью отца и обвинял его в массовых репрессиях и других нелицеприятных действиях, в общих словах и, конечно же, без фактов, которых и не могло быть на самом деле. Автор "в связи с вышеизложенным" просил переименовать улицу А. Алабяна. Могу сказать, что отец, по его деяниям и характеру, — последний человек, который мог бы способствовать арестам друзей или другим негативным действиям на своих постах. Общеизвестна его деятельность по отстаиванию своих гражданских позиций, по улучшению архитектурной застройки городов, по расселению коммуналок, по освобождению невинно осужденных, по заботе о членах семей архитекторов и по отношению к своим друзьям, за что он в свое время пострадал. Конечно же, и Союз архитекторов выступил с опровержением, и наша семья. Большую развернутую статью написал известный архитектор, современник отца — А.М.Журавлев. Конечно, в журнале эти опровержения были опубликованы совместно с извинениями редакторов. Однако как обидно, когда под общую метлу вроде бы положительного явления — демократизации нашего общества — попадают невинные люди. Это русский характер: сносить, так до основания, разрушать, так до конца, уничтожать, так на корню. Результаты мы видим сейчас в нашем обществе во всех сферах деятельности. Ну да анализ этих процессов — отдельная книга, и мы слишком далеко можем уйти от основной цели нашей книги — показать Л. Целиковскую, какой она была, и всех людей, которые ее окружали.

Для завершения главы об отце хочу подчеркнуть, что все же хороших и справедливых людей в нашем отечестве хватает. Иллюстрацией тому — установление доски К. Алабяна на доме на Новинском бульваре и памятника ему в городе Ереване. В 1997 году в Москве и Ереване праздновалось столетие со дня рождения отца. Юбилейные мероприятия прошли в Москве в Союзе архитекторов России и в Ереване. И я был по-настоящему счастлив, когда по инициативе замечательных людей из Союза архитекторов Армении (А.Зурабяна, Д.Торосяна и других) и при поддержки Союза архитекторов России (Ю.Гнедовского) на одной из центральных улиц Еревана, Московском бульваре, 19 декабря 1997 года был открыт прекрасный памятник моему отцу. Мы с сыном Каро были приглашены на открытие памятника и юбилейные торжества в Ереван. Много замечательных слов мы услышали про моего отца и его деяния. Сто раз прославится тот народ, который, несмотря на тяжелейшие условия жизни и упадок экономики, не забывает своих верных сынов. Да благословит Бог Армению — Родину моего отца и мою вторую Родину!

Екатерина Лукинична Отдельнова — моя бабушка

Бабушка окончила церковно-приходское училище — четыре класса в Астрахани. Ее мать в детстве застала крепостное право и помнила момент, когда помещик объявлял об освобождении его крепостных. Все плакали и просили помещика не оставлять их. Трудности протекания этого процесса в России теперь общеизвестны. Бабушка мамы — Анна Павловна все это застала и пережила. Жили бедно. Кормились рыбой, которой в те времена было в Волге — хоть ложку ставь. Потом, когда старший брат бабушки, Александр, вырос, он стал егерем и приносил всякую живность. Я его помню, он приезжал к нам в Москву и обязательно привозил вкуснейших уток, икру и рыбу. Приглашал побывать в Астрахани, но мне так и не удалось, а жаль — очень любопытно посмотреть на родину бабушки и мамы. У бабушки был чудный природный голос — лирическое сопрано с очень нежным тембром. Она пела сначала в церковном хоре, где регентом был ее будущий муж — Василий Васильевич Целиковский. После переезда в Москву дед дирижировал оркестром, а бабушка пела в опере. Ее коронной арией была Снегурочка. Вся семья была музыкальной, и неизбежно Люсина карьера была связана с музыкой. Бабушка в юности изучала систему Станиславского и на протяжении всей жизни в быту иногда играла то роль оскорбленной добродетели, то блестящей дамы, то униженной сиротки. И мама в шутку ее тогда называла "нашей великой актрисой". Бабушка не обижалась на шутку и сама умела ловко пошутить.