Целакант - [5]
Куда легче обнаружить все эти отличия разом в видимом свете, просто посмотрев существу в глаза. Оттуда на вас никто не взглянет. Конечно, если дело дойдёт до столь близкого контакта, вы можете считать себя мертвецом. Оно не внимет вашим предложениям. Оно не выслушает ваши мольбы. Оно просто придёт и убьёт вас, если такова заложенная в него программа. Оно выполнит её куда эффективней, чем любое обладающее сознанием существо. Потому что у него больше ничего нет: никаких там задних мыслей, никаких уколов совести, нет даже осознания собственного бытия — эта функция потребляет слишком много глюкозы. Впрочем, рептилии всё это тоже не нужно.
Оно разработано для выполнения совершенно определённой задачи. И сейчас оно на расстоянии менее километра.
Внутри у Дэниела Брукса опустился какой-то незримый груз. Половина его личности молила прижать руки к ушам и всё отрицать — да зачем вообще кто-то пойдёт на такую глупость, в то время как вторая безжалостно напоминала о древнем людском обычае изгонять козлов отпущения в пустыню. О тысячах бедолаг, которые умерли стараниями Бэкдора[11] Бэнкса. А ещё она прикидывала вероятность того, что родственники хотя бы одной жертвы не поленятся послать по его следам зомби военного образца.
Как они могли?
Как ты мог им разрешить?
Мотоцикл заурчал под ним, когда шины стали надуваться. Провод зарядника запутался, ему с большим трудом удалось его высвободить. Он проскочил сквозь щель в ряду деревьев и понёсся вниз по осыпи. На склоне не было достаточного трения, мотоцикл бешено кидало из стороны в сторону, пустыня вертелась вокруг него. Добравшись до потока, он подумал, что тут ему и конец. Брукс отчаянно сражался с управлением, мотоцикл временами разворачивало на сто восемьдесят градусов, но шины чудесным образом справились, и он удержался в вертикальном положении. После этого он повернул на восток и помчался напрямик через изломанную долину.
Он мчался через больно царапающие заросли полыни и проклинал собственную слепоту и самонадеянность. Да в наши дни никакой уважающий себя выпускник не выберется в поле без рецепторов гадюки, имплантированных в сетчатку. Но Брукс был старым человеком, немодифицированным, а следовательно, — почти ничего не видел ночью, так что ему приходилось мчаться очертя голову сквозь тьму, ударяясь об окаменевшие кустарники, раскорячиваясь при перелёте через невидимые выступы пород. Он пошарил в сумке, притороченной к седлу, и выудил оттуда очки. Зернистая, окрашенная зелёным пустыня ринулась в поле зрения.
02:47, сообщал индикатор в углу картинки. Три часа до рассвета. Он попытался было связаться с сетью, но если какая-то её часть и была ещё жива, то она оставалась вне зоны его досягаемости. Он бы удивился, если бы к этому времени зомби ещё не добрался до лагеря и не разделался с ней. Он удивлялся также, как близко оно всё-таки сумело подобраться к нему.
Впрочем, неважно. Попробуй-ка поймать меня теперь, ублюдок. Ты не на ногах передвигаешься. Ты даже не бессмертен. Можешь чмокнуть меня в задницу.
Потом он проверил заряд, и голова вновь взорвалась зарядом боли.
Небо, закрытое облаками. Старая, на добрый год просроченная батарея. Зарядное одеяло, которое он месяц не чистил.
Мотоциклу оставалось десять километров. Ну, пятнадцать самое большее.
Он притормозил и развернул мотоцикл кругом, подняв тучу пыли. За ним тянулся его собственный прерывистый след, безошибочно указывавший путь на бойню по ровной, как доска, пустыне: разломанные растения, растрескавшиеся плитки солевых отложений на дне высохшего озера, — их закруглённые края разлетелись в пыль, когда он проносился по ним. Он сумел убежать, но не скрыться. Пока он остаётся на открытой местности, они легко смогут проследить его передвижения.
А, собственно, кто такие эти они?
Он переключился со «Старлэмп» на инфракрасный обзор, потом увеличил изображение.
Вот там.
Крохотная искорка тепла мелькнула заметно правее того места, где должен был находиться его лагерь.
Она была ближе, чем первая, и довольно быстро сокращала и это расстояние. Эта штука могла бежать.
Брукс развернул мотоцикл в прежнем направлении и нажал на газ.
Он почти пропустил вторую искорку, мелькнувшую поперёк его поля зрения, такой тусклой она была.
Потом он увидел третью — и на сей раз достаточно чётко. Четвёртую. Слишком далеко, чтобы термовизор мог угадать очертания, но это не были люди. И они приближались.
Пять. Шесть. Семь.
Дерьмо собачье.
Они были везде, насколько хватало глаз. Они вспыхивали по всей долине, развёртываясь гигантским веером.
Что я сделал, ну что я такого сделал, разве они не знают, что это был несчастный случай? Это вообще был не я, да я никого не убивал, я просто оставил дверь открытой…
