Цель вторжения — Земля. Обычная история. Парни из С.В.И.Н. и Р.О.Б.О.Т. - [26]

…

Двухместный истребитель, быстро набрав крейсерскую высоту, направился с максимальной скоростью в три целых шесть десятых звуковой к североамериканскому континенту. Убаюканный мерным воем турбин и теплом, Роб задремал и проснулся лишь перед самой посадкой.

Пронзив плотный слой облаков, самолет замер на посадочной полосе посреди разбушевавшейся грозы. Следуя инструкциям диспетчера, пилот ждал. Вскоре к истребителю подъехал тягач и отбуксировал его в дальний конец аэродрома, вне видимости из зала ожидания. Едва смолкли двигатели тягача, как из тумана вынырнул и опустился на мокрый бетон вертолет ВВС США.

…

Армейский эскорт молча препроводил Роба в комнату для совещаний, что помещалась в пентагоновском подземелье. Роб чувствовал себя грязным и небритым, что, впрочем, полностью соответствовало действительности. Навстречу ему, протягивая руку, вышел Боннингтон.

— Вы успешно справились с заданием, полковник. Примите мои самые искренние поздравления.

— Спасибо, сэр. Но у меня ничего бы не получилось, не будь рядом Нади.

— Той прекрасной юной леди? Конечно, конечно… Мы с нетерпением ждем вашего доклада, но прежде вас поздравит еще один человек.

К Робу подошел высокий, слегка сутуловатый седеющий мужчина, и они крепко пожали друг другу руку.

— Отличная работа, полковник.

— Благодарю вас, мистер президент.

— Боннингтон поделился со мной подозрениями, которые толкнули вас на столь опасную экспедицию, и, признаюсь, теперь я их тоже разделяю. Садитесь же и расскажите нам обо всем, что случилось на Луне. Позже вы встретитесь с членами секретной комиссии, а пока ваш рассказ, если не возражаете, будет записан на магнитофон.

— Конечно, сэр.

Роб сел в кресло, и принялся медленно и обстоятельно рассказывать. Слушали его не перебивая, с неподдельным интересом, — Боннингтон сидел прямо, президент подался вперед. Когда Роб закончил, президент откинулся на спинку кресла, глубоко вздохнул и погрузился в размышления. Одновременно он вытащил из жилетного кармана упаковку успокоительных, извлек одну таблетку и сунул в рот. Роб отметил, что в уголках глаз президента пролегли морщины, на лице застыла глубокая озабоченность.

— А что вы сами думаете о случившемся, полковник? — прервал затянувшееся молчание президент.

— Я считаю, сэр, что блеттерам доверять нельзя. Такого же мнения придерживается и мисс Андрианова. Пока мы были у них, она передала мне записку. В ней было сказано, что блеттерам она верит ничуть не больше, чем оиннам.

— Какие у вас основания не доверять блеттерам?

— Те же, по каким мы не верим оиннам. Все заверения блеттеров насчет войны и вторжения голословны.

Если опустить все, что наговорили чужаки, то что мы имеем?

— Что же?

— Посреди Нью-Йорка приземлился космический корабль с двумя видами чужаков на борту. Очевидно, что организовать эту акцию могла любая из враждующих рас. Пока мы располагаем лишь клятвами обоих, что за произошедшее ответственны их враги, поэтому отклоним уверения и тех, и других, как недоказуемые. Что же остается? Без сомнения, чужаки воюют между собой. У одних — крепость на Луне, у других — энергетическое оружие на Южном полюсе. Земля вовлечена в межзвездный конфликт, чужаки сражаются друг с другом, а мы уже потеряли три города и несколько миллионов человек. Ситуация кризисная, а все действия чужаков напоминают манипуляции фокусника или шоу-представление.

Президент кивнул:

— Именно, шоу-представление. Уж в этом-то я кое-что смыслю. Полковник, располагаете ли вы какими-нибудь доказательствами своих слов?

— Да, сэр. Язык чужаков. Обе расы инопланетян, столь чуждые друг другу, сколь чужды им мы, говорят на одном языке. Почему? Думаю, что если мы ответим на этот вопрос, то выясним суть галактического конфликта.

— Что-нибудь еще?

— Остальные мои доказательства скорее субъективны, чем объективны.

— То есть?

— Сэр, я чувствую, что и оинны, и блеттеры лгут нам.

— Роберт, вы понимаете, что выдвигаете против инопланетян серьезные обвинения, не подкрепленные сколько-нибудь убедительными уликами? — спросил Боннингтон.

— Я не выдвигаю обвинений, сэр, а лишь, как меня просили, высказываю личное мнение. Ведь факт, что мы помимо воли втянуты в галактическую войну, от которой тяжело страдаем, налицо.

— К сожалению, галактическая война — факт, а с фактами, как известно, не поспоришь. — Президент тяжело вздохнул. — У вас есть какие-нибудь предложения, полковник?

— Считаю, что необходимо быть чрезвычайно осторожными с инопланетянами, сэр, не верить ни тем, ни другим и помнить, что мы защищаем лишь интересы человечества, а не воинственных пришельцев со звезд.

Президент кивнул.

— Согласен. Как вы полагаете, что предпримут русские?

— Думаю, что пока, как и мы, — ничего. У них те же подозрения относительно пришельцев и никаких улик.

— Хоть в этом вопросе мы единодушны с бывшими врагами. У вас есть еще какие-нибудь предложения, полковник?

— Да, сэр, но, боюсь, мои предложения — не совсем то, что вы ожидаете.

Президент устало покачал головой.

— Полковник, я не забыл, что вы — первый человек, вступивший в контакт с обеими расами чужаков. Так кому же, как не вам, быть консультантом в вопросах, связанных с ними?