Генри развалился на стульчике и взял стакан.
— Это так любезно с твоей стороны, — сказал он, потягивая шампанское. — Должно быть, твои схемы эмпатии и психологической подстройки работали сегодня с повышенной активностью. — Он принял от робота намазанный икрой ломтик поджаренного хлеба и откусил. — Но не думай, что я тебя в чем-то упрекаю. Всегда любил мелкие радости привала в дикой глуши.
Потом Генри улегся в кровать и заснул таким глубоким сном, что на рассвете роботу-умывальщику пришлось включить запись духового оркестра с удвоенной громкостью, чтобы его разбудить.
— Прочь, — пробормотал Генри, привычно и ловко отмахиваясь от робота и все еще не открывая глаз. — Какой болван додумался в такой час лупить палкой по горшкам. — Едва он поставил ноги на землю, дрожа от холодного прикосновения, бравурная музыка сменилась звучанием струнного квартета. — Докладывай.
Робот-умывальщик снял с груди таз, поставил на землю и наполнил теплой водой из краника на конце одного из пальцев.
— За ночь я обнаружил многочисленные источники тепла и на рассвете исключил всех диких животных, поскольку они, скорее всего, не являются теми Дикими, которых вы ищете. Все они — пугливые травоядные, и выживание их зависит от ловкости и скорости, с какой они убегают от опасности. Однако в непосредственной близости от вас находятся по меньшей мере пять человек, явно аборигенов, вооруженных грубым оружием и подходящих под данное вами описание Диких.
— Гуманоидные туземцы этой планеты? — спросил Генри, намочив лицо и набрав в ладони порцию жидкого мыла из мизинца робота.
— Весьма маловероятно. Фотометрическое сравнение указывает на их принадлежность к людям до седьмого десятичного знака. Мы можем с уверенностью принять теорию о том, что это люди, перешедшие по неизвестной причине, или причинам, к столь примитивному образу жизни.
Робот вложил в ладонь Генри расческу и превратил свою грудную пластину в зеркало. Пока Генри причесывался, робот произвел на свет зубную щетку с уже нанесенной пастой и принялся усердно чистить ему зубы.
— Все более и более интересно, — промычал Генри со щеткой во рту. — Сразу после завтрака надо будет поближе взглянуть на одного из этих псевдотуземцев.
В руки ему скользнула дымящаяся чашка черного кофе, и он, чувствуя себя человеком немного больше, отхлебнул из нее и подошел к столу. Он плотно позавтракал обжаренной на гриле колбасой и поджаренной кукурузной кашей, потом прихватил чашку с кофе, подошел к краю обрыва и насладился впечатляющим зрелищем появляющихся из утреннего тумана горных верхушек. За его спиной со всех ног носились роботы, упаковывая оборудование в ящики и грузя их на платформу.
— Я готов, — сказал Генри, нажал на чашке кнопку «использовано» и бросил ее с обрыва. Не успев пролететь трех метров, она рассыпалась облачком мелкой пыли. — Как мы установим контакт с объектом?
— Платформа подвезет вас близко, как только можно, чтобы вас не заметили, — ответил робот-паук, перебираясь на повисшую рядом с Генри лестницу. Генри ухватился за перекладину. — Остаток пути я поведу вас сам.
9
Полет оказался недолгим. Лестница была подтянута к самому днищу летающей платформы, и та направилась в сторону равнины, не поднимаясь выше горных вершин.
— Прибыли, — произнес робот, когда они зависли над поросшим травой склоном. — Осталось лишь перебраться через гребень, и я рекомендую двигаться как можно тише.
— А я рекомендую заткнуться. Твое дело — показывать дорогу, а мне позволь побеспокоиться о том, чтобы нас никто не заметил.
Дальше они двинулись молча, шагая по колено в высокой траве и отодвигая в сторону нависавшие ветви деревьев. Робот подвел хозяина к нависавшему скальному выступу и, ни слова не говоря, показал вниз. Генри снял шляпу, положил ее на землю и лишь затем подполз к краю и заглянул вниз. Ему открылось впечатляющее зрелище.
Прямо на золе угасшего костра лежала сильно обгоревшая и почти съеденная бычья туша. Рядом с ней, наполовину в траве, наполовину в золе, распростерся весьма неприглядный на вид представитель человеческой расы. Его одежда, если ее можно было так назвать, состояла из кое-как выдубленных шкур, скрепленных полосками из грубой кожи. Длинные и спутанные волосы незаметно переходили в еще более длинную и кудлатую бороду. Волосы, шкуры и сам человек были неопрятными, грязными и обильно усыпанными пеплом. Шкуры раскрылись, обнажив огромный раздутый живот, похожий на перезрелую дыню — очевидно, его владелец совсем недавно обожрался полусырым мясом до частичной потери сознания. Сейчас его явно беспокоил процесс пищеварения, потому что он стонал и ворочался, не открывая глаз. Его рука стала шарить в золе, словно огромное безобразное насекомое, нащупала тушу, отодрала кусок и тут же отправила его в зияющую пасть. Мясо тут же было прожевано и проглочено, причем вкушающий даже не проснулся.
— Какая прелесть, — произнес Генри, вставая, отряхиваясь и напяливая шляпу. — Он ухитрился слопать столько, сколько мне хватило бы на неделю. Посмотрим, что этот розанчик нам о себе расскажет.
Робот прыгнул ему на плечо, и они вместе съехали по склону в лощину.
