Цель номер один. План оккупации России - [266]

А военная мысль, как известно, все время рыщет в поисках чудо-оружия, основное качество которого – дать возможность поражать противника, самому оставаясь недосягаемым. Каждое такое чудо-оружие, во-первых, стоит на достижениях высоких технологий и требует профессионализма при своем обслуживании. Во-вторых, чтобы низвести чудо-оружие до статуса обычного оружия, т. е. создать эффективное противооружие, тоже требуется создать другое оружие – тоже с помощью высоких технологий – а значит, и для его обслуживания нужны классные специалисты. А в-третьих, чудо-оружие может появиться не только с помощью, так сказать, сложения, но и вычитания, т. е. ликвидации у противника какого-либо звена в обороне. Скажем, выведите из строя в армии все радиолокаторы – и вот обычная авиация из разновидности оружия становится чудо-оружием, получив возможность действовать практически безнаказанно. Отсюда высокие требования к защищенности военных специалистов, которых в идеале лучше по возможности вообще держать подальше от передовой.

Поэтому современная война – это противоборство мощных разветвленных структур, в которых бойцы на линии огня являются лишь малой вершиной огромного айсберга. Очень правильно выразил это положение покойный Богомолов эпиграфом к первому изданию своего знаменитого романа «Момент истины»: «Немногим, которым обязаны многие». (К сожалению, в последующих изданиях он, кичившийся своей независимостью, снял его в угоду чьему-то высказанному недовольству.) Я, разумеется, не хочу сказать, будто у окопных нет своей науки, равно как, конечно, без бойцов на передовой все эти военные игры обессмысливаются. Но все равно в современной победе процентов 90 – это заслуга тех, кто «отсиживается» в теплых бункерах, ни разу не услышав воя снарядов, а оставшееся – заслуга тех, кто месит грязь и ползает под огнем противника.

Вот почему очень важно переломить восприятие военного дела в массах, насаждая в умах правильную иерархию ценностей: война прежде всего – это война специалистов и лишь потом – пушечного мяса. Конечно, молодежь находится под влиянием образов героев, «мочащих» врагов направо-налево, потому и стремится обязательно попасть в какой-нибудь «спецназ». Но тем более необходимо настойчиво героизировать неказистые с виду военные специальности, настойчиво доводя до сознания потенциальных военных, чт’о именно ценится в первую очередь в современном военном деле.

Сие отступление сделано мной ради очень простого вывода: поскольку скелетом современной армии являются специалисты и поскольку иным военным специальностям трудно обучить за срок призыва, а иным и просто невозможно, постольку в армии должны служить профессионалы.

О военном обучении

А теперь, высказав свои соображения в поддержку положения о «профессиональной» армии, выскажу и соображения против.

Достаточна ли профессиональная армия для современной войны? Ведь из того, что наблюдается явная тенденция отхода от массовости, вовсе не значит, что массовости вообще не может быть ни в каком виде. Впрочем, тут и гадать особенно не надо. Достаточно просто посмотреть на трудности, которые сразу же начала испытывать профессиональная американская армия даже не из-за войны – всего лишь из-за двух неприлично затянувшихся масштабных военных экспедиций, в Афганистан и Ирак: опять в Америке начал подниматься вопрос о… переходе к призыву!

Получается, что тенденции тенденциями, но без массового резерва военнообязанных не обойдешься? «На всякий пожарный», как, помнится, говорил герой фильма «Бриллиантовая рука».

Да. Только надо здесь указать на первую ошибку, обычно допускаемую в разговорах про армейскую реформу: отождествление военного обучения с призывом.

Дело в том, что известная кампания в пользу «отмены призыва» – будем говорить откровенно – имеет четкий политический подтекст: в демократическом государстве не должно такое количество населения проходить сквозь столь недемократическую структуру, как армия. Один из постулатов современного «гражданского общества» – разделение армии и общества прочной стеной; армию надо изолировать, сделать ее маленьким островком, подконтрольным этому «гражданскому обществу». Понятно, что, когда активно насаждается такая модель общества (или пародия на нее), то забота о «компактной армии» оказывается порожденной вовсе не пригодностью ее для решения военных задач, а совсем иными соображениями.

Однако всеобщее военное обучение (всевобуч) на самом деле нисколько не находится с противоречии с концепцией армии профессионалов; это совершенно разные вещи, из разных плоскостей. И чтобы разобраться с этим, надо понять, зачем был нужен призыв.

Переход к призыву в СССР произошел накануне Второй мировой войны и стал (очень запоздалым) ответом на появление в нацистской Германии огромной армии. А послевоенная советская военная доктрина, призванная отвечать на условия «холодной войны», предполагала, что в ответ на нападение американских империалистов мы тут же даем приказ группам войск, расквартированным в Восточной Европе. И эти полностью отмобилизованные, максимально боеготовные войска переходят в наступление в направлении к Атлантике: сначала бросаются в бой танки при поддержке авиации, затем по следам танковых гусениц продвигается мотопехота. Если американцы обложили нас по всем уязвимым направлениям своими ракетами, то и мы нашли уязвимое место в обороне Запада – относительную близость Европы к нашим границам.