Царство женщин. Сердце Аризеля - [69]

― Что ты там отрыгнул, коротышка? Даром, что волосатый. Но мы это быстро исправим, ― смутьян обратился к своим товарищам. ― Давайте, парни, пополним команду обрезков!

Усмешки на мерзких физиономиях производили на меня самое негативное впечатление. Но их было всего четверо. Заметив, как солдаты достают мечи, Адигора потянулась за своим оружием, но я положил руку ей на ладонь, останавливая, и отрицательно мотнул головой. Появившееся на светлом лице недовольство красноречиво продемонстрировало, что ей это не понравилось, но всё-таки Адигора отошла на несколько шагов назад к своим людям. Я почувствовал благодарность за её внезапное доверие ко мне. И пусть на нас наступали тренированные солдаты, не горел желанием вступать в схватку, не зная, чем это может обернуться.

Противники заметили мою нерешительность и вконец обнаглели, решив окружить одного меня, раз остальные остались в стороне. Выход виделся только один. И я обнажил Велимир, выставив его вперёд как оса своё жало. Готовился отражать удары, не нанося критического вреда самим противникам, что в разы сложнее, чем просто всех поубивать.

Справа и слева воздух задрожал от двух синхронных взмахов мечей. От первого я увернулся, а второй отбил, начав наступать на нападавшего, резко и жёстко выбил оружие из чужих рук. Меч ровно полетел в сторону, вонзившись в деревянную стену. Солдат бросился его вытаскивать, но неожиданно возникший блестящий металлический диск обрубил рукоять у основания клинка. Краем глаза я заметил Адигору, поймавшую на лету лун. Ром и Падве успели покинуть таверну, без сомнения, по настоятельной просьбе своей негласной предводительницы. Тем лучше.

Сражаясь с задирой, что облил Падве пивом, я наблюдал тупое упорство в его глазах. Ужасно, когда воин толком не знал, за что сражался и ввязывался в драки по всяким пустякам. Разъярённый солдат напирал, жаждая разорвать меня на кусочки, прибегал к слишком очевидным смертельным приёмам. Я методично отбивал каждый настойчивый удар, ожидая, когда задира выдохнется. Это случилось вскорости (может возраст сказывался или неумелость?). И одним резким и точным движение я выбил очередной меч. Лезвие глубоко вошло в барную стойку рядом с макушкой лысеющего хозяина.

Тем временем, орудуя половинками луна, Адигора «танцевала» с двумя оставшимися солдатами. Они тщетно пытались прорваться сквозь её стремительную вертушку. Ситуация была столь напряжённой и безысходной, что один из них просто выронил меч. А второму я подставил подножку, когда тот отступал назад. Оружие вылетело из руки, после чего оказалось придавлено моим сапогом.

― Мы сохраним вам вашу честь, если заплатите за разбитую бутылку, ― обратился я к поверженным, изрядно помятым, но целым солдатам. Под честью подразумевались длинные волосы, торчащие из их макушек. Внезапно я понял значение слова «обрезок». Оглянулся на вспотевшую Адигору, капельки пота блестели на её широком лбу, а кончики волос едва превышали длиной мочки ушей. За время плавания они почти не отрасли.

Крепко задумавшись, я почти не услышал тяжёлого удаляющегося топота восьми ног и звона горки медяков, оставленных рукой в кожаной перчатке на барной стойке. Забрав с собой оружие, солдаты не тронули лишь лезвие без рукояти, глубоко застрявшее в стене. Деньги перешли в потные ладошки хозяина таверны, тщательно отсчитывавшего сумму и беззвучно шевелящего губами.

― Мы сохранили вашу мебель, ― заметил я как бы между прочим.

Всё ещё красный от переполнявшего его возмущения, мужчина лишь тупо зыркнул на меня, вернувшись к пересчёту.

Я повернулся к Адигоре, но не успел сделать и пары шагов по направлению к ней, как посторонняя рука опустилась мне на плечо. И вот уже в поле зрения попал ещё один человек, который несомненно всё это время присутствовал в помещении, но умудрился остаться мной незамеченным посреди этой заварухи.

― Бравые ребята, искусные воины, ― кривой частокол пожелтевших от плохого ухода зубов показался из-за тонких губ. ― Вот кого я искал всё это время.

Не внушающий доверие голос подобный шипению стелящейся по земле и готовящейся к броску змеи. Владелец же его походил на сильно потрёпанную жизнью дворнягу. Бесформенная причёска длинных, давно не знавших расчёски (а может вообще никогда), блеклых волос непонятной расцветки (тут бледно-жёлтые, здесь грязно-зелёные, посередине тёмно-коричневые). Кривой в области переносицы нос, неправильно сросшийся после перелома.

Незнакомец был облачён не в броню, а в плотную одежду из грубой ткани: рубаха и штаны на стальных заклёпках. Поверх свисал дырявый плащ похожий на перешитую в предмет гардероба рыболовную сеть. Длинный кинжал утяжелял широкий потёртый кожаный пояс. На мизинце руки, которую он наконец сподобился убрать с моего плеча, поблёскивало широкое золотое кольцо. Незнакомец повернулся к Адигоре и стал обращаться к ней:

― Что за диковинное оружие плясало в ваших руках? Никогда не видел ничего подобного.

― Он не понимает, что вы говорите, господин, ― окликнул я. ― Мы жители Островов и плохо уразумеем на имперском.

― О, вот оно что, ― проговорил незнакомец, и, резко повернувшись на толстых каблуках сапог, протянул мне руку. ― Олли Мот.