Царство женщин. Сердце Аризеля - [5]

― Тебе идёт новая причёска, Васха, выглядишь замечательно.

― Это Васха? Я и не сразу узнала. Здравствуй, дорогуша!

Лишь неловко кивая, я бессознательно выискивал в толпе тех, кого там быть никак не могло. Принятие этого далось мне даже тяжелее нахождения в чужом теле. В целом городе, нет, во всём Светлом крае жили одни лишь женщины.

Облачённые в рубахи и штаны, сапоги, мужскую одежду, они носили её как свою собственную. И маленькие девочки не являлись исключением. Несколько из них перебежали мне дорогу, играя в салки. С обрезанными волосами, а не с косами, словно не девочки вовсе, слишком легко было принять за мальчишек. Хотя некоторые всё-таки наряжались в юбки, женщины, что радостно и лукаво подмигивали мне, хвастаясь новой вышивкой на сарафане.

Я оказался в эпицентре странного мира, который вихрем окутывал меня, намереваясь не то задушить, не то приютить в своих тесных объятиях.

Новжу я обнаружил у входа в ткацкую лавку. Узнать подругу оказалось проще простого. Одета в длинную пачкающуюся краями о землю ярко-красную юбку, а с макушки водопадом спадали ярко-рыжие волосы до самого пояса. Она о чём-то громко спорила с ткачихой.

― Это же в честь выздоровления моей лучшей подруги! Ну, уступи мне отрезок. А я обещаю поработать задарма пару дней.

Я остановился в паре метров, окликнув:

― Новжа!

Мой собственный голос прозвучал неуверенно и от того глухо. Новжа услышала его и обернулась, готовая расплыться в счастливой улыбке. Однако, увидев меня, она просто обомлела, примёрзнув к месту, на котором стояла, а ведь сейчас был самый разгар лета. Чтобы как-то развеять возникшую неловкость, я сам сделал несколько шагов ей навстречу.

― Кто ты и что ты сотворила с моей лучшей подругой? ― строго и с укором проговорила Новжа, тыкая пальцем в моё плечо.

Эта девушка была выше меня на целую голову и приходилось смотреть снизу- вверх. За всю жизнь мне ни разу не приходилось смотреть на кого-то вот так, но по сравнению с этим телом почти каждая оказывалась выше ростом хотя бы на пару сантиметров.

Я аккуратно опустил руку Новжи, оглядываясь по сторонам в поисках непрошенных свидетельниц.

― Отведи меня в лес, в то место, где нашла.

― Зачем?

Новжа недоверчиво сверлила меня взглядом. Она сразу раскусила странного незнакомца в теле её подруги. И я действительно сожалел, что не мог поведать всю правду, потому что и сам ничего не понимал.

― Затем, что я об этом прошу.

Беспомощный довод, но Новжа кивнула, больше не став спорить или набрасываться на меня с обвинениями.

Мы довольно скоро оказались за чертой на поверку крохотного города и, миновав, полузаброшенную лесопилку, устремились в чащу леса. Благодаря маленьким размерам нового тела, было проще пролезать меж деревьев, от того мы двигались быстрее, и Новже не приходилось меня ждать.

Когда подруга, наконец, остановилась, показалась полянка. Я сразу же узнал её. Не хватало только тела ордынца, распластанного неподалёку и свежей крови, испачкавшей траву и пропитавшей землю. Я лёг на то место, где недавно лежал, умирая, и узрел то самое небо, только теперь ясное и голубое, а не завешенное тяжёлыми тучами. В сердце больно защемило.

Новжа наблюдала за мной со стороны. Через некоторое время, пока я лежал, зажмурившись и словно надеясь вернуться таким образом в своё настоящее тело, она потребовала:

― Назови наше место!

Не размыкая век, проговорил:

― В заброшенной части Сада Древних, там, куда даже старшая садовница не ходит, ― конечно, я это знал, не мог не знать.

Чуда не случилось, а может моё тело уже обглодали волки и пожрали черви, и возвращаться было просто некуда. Я сел, открыв глаза. Свет ослепил. Руки Новжи сжали меня в объятиях, притискивая к ярко-красному сарафану.

― Васха, это ты! Ты вернулась ко мне. Я счастлива, что ты цела.

Я слышал короткие всхлипы. Новжа плакала. Нечто внутри меня переворачивалось, в уголках глаз пощипывало. Левой рукой обхватив спину Новжи, я откликнулся немного грустно:

― Разумеется, это я. Кто же ещё может быть?

Тело этой девчонки отныне моё, а другого мне не видать. Теперь я был в состоянии описать свои чувства. Стыд, смешанный с сожалением. Необъятная тоска о несуществующем для меня мире, в котором больше нет верного товарища и любящего сына по имени... по имени...

― Васха?

― А?

― Почему ты обрезала свои волосы? Пока мы шли, мне показалось, что даже твоя походка стала иной. Менее прыгающей и более твёрдой. Неужели всё из-за удара по голове?

Я встал, отряхиваясь и стараясь не встречаться с Новжей взглядом:

― О чём ты спорила с ткачихой?

Подруга что-то отвечала, пока мы возвращались в город, но я слушал в пол уха, рассеянно кивая. Кто я теперь? Васха? Если верить всем вокруг, то не очень-то я на неё походил. Но и на себя прежнего тоже не смахивал. Кто же я?

― Так вот, ― продолжала Новжа, когда мы уже миновали лесопилку, ― я хотела успеть покрасить кусок хлопковой ткани, чтобы сшить платье по твоему последнему эскизу. То самое, которое ты очень хотела, ― подруга спешно вытащила у себя из-за пояса свёрнутый в трубку пергамент и развернула перед моим лицом.

Не знаю, может нахмуренность, отпечатавшаяся на лице, выдала меня с головой, но энтузиазм Новжи быстро поугас. Несмотря на то, что ранее она удостоверилась в том, что Васха была Васхой, разочарование, казалось, поселилось в её сердце с самой нашей первой встречи. И я не мог её в этом винить.