Царство женщин. Сердце Аризеля - [13]

Младшие садовницы раздали листочки с изображением символа, который выцарапывался на коре деревьев. Один оказался и в моих руках. Широкая алая спираль, отдалённо напоминающая символ солнца. Ни мне, ни кому-либо другому этот рисунок ничего не говорил. Очевидно, старшая садовница любила драматизировать на пустом месте.

― Это же ведьмовской знак! ― донёсся голос из толпы, все разом уставились на её обладательницу. ― Правильно будет, если я предположу, что символы были начертаны только на очень древних деревьях, потому никто кроме садовниц их и не заметил?

Ярша коротко кивнула.

― Ага-ага, ― продолжала женщина. ― Тогда это точно ведьма. Она уже две зимы как у нас в лесу поселилась в самой чаще. А метки оставляет, чтобы вызывать духов умерших.

В этот момент я узнал в женщине нашу следопытку, которая забиралась в лес дальше остальных, когда выслеживала селящихся неподалёку от города зверей.

― Но я сразу рассказала о ведьме хранительнице Свебеле. И докладывала о всех новых находках, хотя об этом знаке совсем позабыла. Уж простите, ― она виновато улыбнулась.

― Ты встречалась с этой ведьмой? ― поинтересовалась Айя.

― Мы всего несколько раз пересекались в лесу. Я спрашивала, почему она в город не захаживает и о том, чем занимается. Со́ши, так ведьму кличут, говорила всё без утайки, я даже удивилась. Но я не думала, что она всерьёз станет деревья Древних губить.

На блеклом и сухом лице Ярши отпечаталось раздражение.

― Значит, никто из наших не виновата? ― раздалось в толпе.

― Старшей садовнице не стоило вот так сразу своих обвинять.

― Вот-вот.

Гомон возмущения становился всё громче. Пришлось вмешаться Айе, чтобы это прекратить.

― Прошу тишины! ― подняла она ладонь, легко добившись этим движением желаемого, затем повернулась к следопытке. ― Отведёшь меня завтра поутру к той ведьме, чтобы мы с ней могли поговорить?

― Как скажешь, первая хранительница.

Ярша вернулась к своим девушкам несколько уязвлённая.

― Полагаю, сходку на этом можно считать законченной, ― заявила Айя во всеуслышание.

На город уже стали опускаться сумерки. За обсуждениями жительницы стали расходиться. Несколько женщин отошли в сторонку с обменщицей Вралетой, чьи попытки обменять любимую отраву не оказались совсем бесплотными.

По возвращении домой я услышал медвежий рёв, принесённый вечерним ветром. Но, спустя мгновение, уже не мог поклясться, что мне не померещилось.

Минул целый месяц работы на лесопилке, прежде чем я почувствовал первые крупицы силы в своём теле и уверенности в сердце, которые и привели меня на порог жаркой кузни. Здесь вовсю кипела работа. Когда, приметив меня, кузнечиха оторвалась от раздачи команд своим подмастерьям, и выглянула на улицу, я ощутил себя жалкой букашкой рядом с этой высокой, могучей и плечистой женщиной, способной, казалось, прихлопнуть меня своей большущей ладонью как мелкую вошь.

― Чем могу помочь, Васха? Не частая ты гостья в моей обители, ― голос у неё был такой же мощный, настоящий грудной бас.

Я высоко задирал голову, отвечая ей, аж шею сводило:

― Наверное, моя просьба покажется слишком дерзкой.

Кузнечиха усмехнулась, может, вспомнив мои прежние наряды.

― Все знают, что третью хранительницу отличает дерзость.

― Спасибо, наверное, ― неуверенно промямлил я, протягивая листок с рисунком, который сделал накануне.

― Хм... ― кузнечиха почесала в потном затылке, забирая рисунок и рассматривая его. ― Что за вещица?

― Меч, ― ответил я, пряча взгляд.

― Меч? Какой такой меч? Больше на иглу похоже, только здоровенную. Какого размера должен быть сарафан, сшитый такой иголкой?

«Твоего?» ― подумал я, но вслух не сказал.

― Сделаешь?

― Ты так всё подробно расписала, что только неумелая новенькая не справится. Но работа непростая, не ковала я прежде подобного. Что дашь за неё?

Я нервно переступил с ноги на ногу, украдкой глядя по сторонам, чтобы никто не подслушивал нашей беседы.

― А что хочешь? ― спросил я.

Губы кузнечихи расплылись в улыбке.

― Наряд хочу такой, какой ты раньше носила, ― я едва успел испугаться такого объёма работы, как она прибавила, ― но не для себя. Для пары своей. В подарок.

― Ладно. Тогда договорились?

― Договорились.

Пара кузнечихи оказалась куда как скромнее в размерах и худенькая настолько, что поразительно, как её ветром не сдувало. Сняв все мерки, я обсудил эскиз и готовился сесть за шитьё в предвкушении новенького блестящего меча, который в дни ожидания стал являться мне во снах.

Когда в назначенный день кузнечиха вручила мне оружие, заботливо укрытое в украшенных резьбой в виде густых лесов ножнах, стук собственного взволнованного сердца стоял у меня в ушах. И я почти не слышал вопросов, которые мне задавала мастерица относительно цели использования такого странного предмета. Всё, чего мне хотелось, это поскорее начать тренироваться, сжав в руке обмотанную кожей ещё не истрепавшуюся от времени рукоять. Я ощущал тяжесть оружия, но рукам хватило сил его поднять и привязать к поясу. Дни, проведённые на лесопилке в поту и боли, не прошли даром.

Покончив с искренней благодарностью, которою не мог в полной мере выразить словами, и, вручив новенький сарафан, я отвернулся, направившись в сторону дома Новжи, так мне не терпелось похвастаться. Но не успел сделать и десяти шагов, как услышал истошный, полный ужаса крик.