Царство теней - [30]

этого достичь. У нас есть сила решить, что мы заслуживаем в жизни. У нас есть сила позволить самим себе получить это, даже если другие люди говорят, что мы этого не заслуживаем».

Марко пнул листья на своем пути.

«Главным образом», – продолжал он. – «Мы должны перестать думать понятиями «заслуживаем» – «не заслуживаем». Когда мы не требуем у мира дать нам то, что, по нашему мнению, мы заслуживаем, мы будем менее разочарованными. Я бы предподчел создать то, чего я хочу в жизни, чем просить мир дать мне это. Прошлое дает мне власть, настоящее отнимает ее и отдает меня на милость мира».

Диердре это понравилось. Чем больше она думала об этом, тем больше осознавала, что Марко прав, что он был более глубоким человеком, чем она думала.

«А чего ты заслуживаешь в жизни, Марко?» – спросила Диердре, испытывая большее уважение по отношению к нему.

«Я заслуживаю все это», – решительно ответил он. Его голос звучал уверенно, и она поверила ему. – «Почему нет?» – продолжал он. – «Почему я должен заслуживать меньше, чем кто-то другой?»

Марко замолчал и посмотрел на нее.

«А ты?» – нерешительно спросил он.

«Я заслуживаю любви», – ответила Диердре. – «Настоящей любви. В конце концов, что в жизни обладает большей силой?»

Марко взглянул на нее, после чего отвел взгляд, покраснев. Диердре в эту минуту увидела, что он испытывает к ней чувства. Он на самом деле к ней не равнодушен, просто боится сказать ей об этом. Но она увидела это в его глазах до того, как он отвернулся.

Они продолжили свой путь в тишине, ближе друг к другу. По мере того как проходил час за часом, их молчание становилось комфортным.

Наконец, они вышли из леса и резко остановились, пораженные представшей перед ними картиной. Дыхание Диердре замерло, пока она смотрела на ландшафт. Видение запечатлелось в ее душе, как нечто из кошмара.

Перед ними находилась Башня Ур – не блистательная, как Диердре рассчитывала, а превратившаяся в груду щебня. Девушка почувствовала, что задыхается. То, что никогда не могло быть уничтоженным, лежало в руинах перед ней.

Увидев Башню, Диердре почувствовала, как что-то умерло внутри нее. Башня, одна из основ Эскалона, уничтожена.

Хуже всего – Киры нигде не было видно. Ни ее, ни Андора с Лео. Она спрашивала себя о том, какая ужасная сила могла ворваться сюда и сделать все это?

За Башней, вдали, Кира увидела Море Печали, и ее сердце ушло в пятки, когда она заметила, что воды почернели от пандезианских флотов – все они плыли к берегу.

Диердре и Марко стояли в потрясении, несколько минут храня абсолютное молчание. Диердре чувствовала, что все ее мечты и надежды на убежище рухнули. Казалось, что в мире не осталось безопасного места.

Больше всего, ее переполняла грусть за подругу. Вряд ли Кира выжила после всего этого. Должно быть, она тоже мертва. И у нее не осталось надежды.

«Это невозможно», – произнесла Диердре вслух.

Казалось, Марко был слишком потрясен, чтобы что-нибудь сказать.

Диердре ощутила дрожь и вдруг раздался оглушительный крик из леса. Она обернулась и со страхом всмотрелась в деревья, с ужасом увидев, что оттуда вырвалась армия троллей. Они неслись прямо на нее – обезображенные, гротескные, огромные – высоко подняв алебарды.

Диердре потянулась и схватила Марко за руку, сжав ее. Он ничего не мог сделать, только сжать ее руку в ответ. Тролли находились всего в пятидесяти ярдах от них, быстро приближаясь, и Диердре в ту же минуту поняла, что по какой-то жестокой причине судьба позволила ей пережить потоп только для того, чтобы умереть гораздо более мучительной смертью.

Глава девятнадцатая

Дункан, в окружении Кавоса, Брамтоса, Сивига и Артфаэля, за которыми шли Мотли и Кассандра, вел свою армию через равнины на юг, прочь от укрытия пещеры, куда-то в сторону Каньона Бариса. Дункан поерзал в своей броне, потея, страдая от полуденной жары. Казалось, что их путешествие длится уже много дней. Броня всей армии гремела, ее непрекращающийся звон был единственным, что нарушало тишину этого длинного, пустынного отрезка Эскалона.

Нигде не было ни тени – только камни, грязь и надежда на их место назначения. Это было рискованное, открытое шествие, но Дункан знал, что у них нет выбора – они должны уйти от столицы как можно дальше, увеличить расстояние между ними и пандезианской армией и добраться до Бариса до того, как будет слишком поздно. Они должны защитить свой фланг. У него остались нерешенные дела.

Кровь Дункана кипела, когда он думал о Банте, большом предателе. Трус продолжал жить после того, как продал Дункана, очевидно, заключив сделку с пандезианцами. Дункан покажет ему, что значит предавать своих соотечественников. Он нанесет ему визит, который тот никогда не забудет, и отомстит за все загубленные жизни своих людей.

Продолжая свой путь, Дункан думал о своем сыне Эйдане, спрашивая себя, не совершил ли он ошибку, позволив ему присоединиться к Энвину с его миссией в Лептус. Он так юн, но так настойчив, и уже показал, чего стоит. Дункан знал, что для всех юношей пришло время стать мужчинами. Тем не менее, это была важнейшая миссия, которая предрешит успех или поражение их собственной армии. Люди Лептуса могут отказаться присоединиться к их делу, а если они не придут, Дункан понимал, что его люди могут оказаться вовлеченными в проигрышное сражение в каньоне.