Царство страха - [103]

– О да, черт побери, еще бы, – быстро проговорил я. – А как к этому относятся соседи?

– Никаких проблем, они обожают меня.

«А то, как же иначе», – подумал я, представив себе весь ужас жизни в грязных трущобах в промзоне, в трейлерах с жестяными стенами. Тут твоя цель – не дать твоей семье сойти с ума, притом ты еженощно видишь, выглянув из окна кухни, как человек в кожаном купальном халате, с бутылкой виски в руках, нещадно избивает двух голых женщин, швыряя их, как мешки с дерьмом. Иногда два или три часа подряд… При этой мысли меня охватил ужас.

– А где твоя жена? – спросил я его. – Она еще живет здесь?

– О да, – быстро ответил он. – Она только что вышла за сигаретами. Она в любую секунду может вернуться. – Он энергично закивал. – О да, она очень гордится мной. Мы почти помирились. Она действительно любит кукол.

Я улыбнулся, но что-то в этой истории меня раздражало.

– А сколько их у тебя, кукол-то? – спросил я его.

– Не беспокойся, у меня их столько, сколько надо.

Он достал из шкафчика для мусорного ведра еще одну куколку – наполовину надутую женщину китайской внешности с кольцами на сосках и двумя электропроводами, приделанными к голове.

– Ее зовут Лин-Лин, – сказал он. – Она кричит, если ее бьешь. – Он ударил куклу по голове, и она глупо квакнула.

В этот момент с улицы донеслось громкое хлопанье дверей, во входную дверь трейлера энергично забарабанили, и хриплый голос проорал:

– Откройте! Полиция!

Лич выхватил «магнум» 44-го калибра из кобуры и дважды выстрелил во входную дверь.

– Суки! – проорал он. – Я вас давно уже собирался кокнуть.

Лич выстрелил еще пару раз в дверь, и на лице у него появилась безмятежная улыбка. Затем он повернулся ко мне и засунул дуло пистолета себе в рот. Он медлил какую-то долю секунды и смотрел мне прямо в глаза, не отрываясь. Потом он нажал на курок, и тут ему снесло полголовы.

Мертвый человек почти упал на меня, ударившись головой об мои ноги, когда он падал. В эту самую секунду очередь автоматных выстрелов прорвалась сквозь входную дверь трейлера, а после послышались громкие звуки полицейской сирены. Затем еще одна очередь крупной картечи буквально разорвала на куски телевизор и превратила гостиную в море огня, наполнив трейлер едким коричневым дымом. Я сразу распознал запах цианида, исходивший от горящего пластикового дивана.

Сквозь дымовую завесу доносились голоса:

– Сдавайтесь! РУКИ ВВЕРХ и за голову, вы, твари! Вам пиздец теперь!

Затем раздалось еще несколько выстрелов. Еще один оглушающий огненный шар пронесся сквозь гостиную. Я оттолкнул труп Лича ногами и выпрыгнул через заднюю дверь, которую я заметил еще раньше, когда осматривался на всякий случай в поисках «запасного выхода», как принято говорить в этом «бизнесе». Я уже наполовину находился на улице, когда вспомнил о Судье. Он все еще был заперт в ванной, пребывая в какой-то наркотической коме, не в состоянии пошевелить ни руками, ни ногами и тупо прислушиваясь к грохоту выстрелов, сотрясающих трейлер…

«Ах ты, Господи, – подумал я. – Я же не могу оставить его гореть здесь».

Я сорвал дверь с петель. Трахх! Дверь раскололась на две части, и я увидел его сидящим в полном спокойствии на замызганном алюминиевом толчке, делая вид, что он читает газету. Он отсутствующим взглядом смотрел, как я вышиб дверь, ворвался в сортир и схватил его за руку.

– Идиот! – орал я. – Вставай! Побежали! Иначе они замочат нас!

Он последовал за мной сквозь дым и горящие обломки мебели и трейлера, придерживая одной рукой спадающие штаны…. Китайская секс-кукла по имени Лин-Лин неуклюже повисла в воздухе перед дверью, надувшись от жары, ее волосы уже занялись пламенем. Я оттолкнул ее в сторону и отворил ногой дверь, таща за собой Судью. Где-то за нами пронесся еще один град пуль, опять послышалась полицейская сирена. Судья потерял равновесие и тяжело шлепнулся в грязь неподалеку от обреченного трейлера марки «Эйрстрим».

– О Господи! – заорал он. – Кто это?

– Легавые, – ответил я. – Они совсем свихнулись. Лич – мертв! Они хотят убить нас. Нам срочно надо бежать к машине.

Он проворно вскочил на ноги.

– Легавые? – воскликнул он. – Копы? И они хотят нас убить?

Он весь напрягся, его глаза выпучились от страха. Он поднял кулаки и заорал в сторону, из которой доносились выстрелы:

– Вы суки! Вы паразиты! Вы за это умрете. Вы тупое белое отребье! Они совсем рехнулись? – пробормотал он.

Он вырвался у меня из рук и с остервенением потянулся к своей левой подмышке, потом вниз – к поясу, завел руку за спину, как стрелок, пытающийся нащупать кожаную кобуру… Но кобуры нигде не было. У него не было даже кармана, куда можно было бы положить пистолет.

– Будь все проклято! – прорычал он. – Где мое гребаное оружие? Господи! Я его оставил в машине! – Он упал и покатился по земле, затем побежал в темноту, огибая угол полыхающего «Эйрстрима». – Уходим! – прошипел он. – Я этих недоносков замочу. Я им головы сорву.

«Все правильно», – думал я, пока мы судорожно отползали по грязи под шум стрельбы и криков до смерти напуганных соседей, доносящихся из темноты. Красный кабриолет стоял под деревьями напротив трейлера, совсем рядом с полицейской машиной с мигалками, включенными на полную катушку, и неистово орущей полицейской рацией.