Царство. Паника - [2]

– У тебя необычное выражение лица, – прошептал Франциск, пока они кружились по бальному залу. – О чем ты задумалась?

– О тебе, – ответила Мария. Она изо всех сил старалась всегда быть честной с Франциском. – И о том, какой ты сегодня красивый.

– Я могу лишь обрамлять такое произведение искусства, как ты, – ответил Франциск, улыбаясь собственному комплименту, а Мария рассмеялась. – Давно я не слышал этот звук. Я бы хотел, чтобы ты смеялась хотя бы раз в день.

– Давай пообещаем друг другу, что будем заставлять друг друга смеяться каждый день, – предложила она, наблюдая, как полдюжины других счастливых пар присоединились к их танцу.

Франциск зарылся лицом в ее волосы и вдохнул нежный розовый аромат.

– Иногда тяжело найти что-то, над чем можно посмеяться, да? – сказал он.

– Да, – ответила Мария. – Но ведь для этого мы есть друг у друга – напоминать о том, что важно.

– Обещаю не забывать об этом важном.

– Обещание принято, – ответила Мария.

Франциск взял ее за талию, поднял над головой и закружил, потом опустил на пол и прижался губами к ее губам.

Праздник продолжался, музыка и смех людей наполнили зал, Кенна танцевала с Башем, Лола и Грир – друг с другом, даже Екатерина, казалось, наслаждалась вечером, и Мария отчаянно пыталась запомнить этот момент, чтобы сохранить его в памяти до того времени, когда это воспоминание понадобится ей. На один чудесный вечер казалось, что вся Франция была счастлива, а ее королева довольна.

В нескольких часах езды на юг от дворца собралась другая группа людей, но повод был далек от веселья.

– Все будет хорошо. – Мелани Феврье сидела на кухне в своем доме, слабо улыбаясь семье, а гиканье и крики приближались. – Мы все знаем, что не сделали ничего плохого. Если останемся внутри, будем в безопасности.

У ног отца, прижимаясь к нему и держась за руки, сидели две светловолосые девочки. Тот смотрел на жену, страх в его глазах добавлял паники.

– Им просто нужно сегодня на кого-то позлиться, – сказала ему Мелани тихо. – Мадам Лимен потеряла дитя. Уверена, они просто пьяны и пройдут мимо.

– Мама, почему они идут к нашему дому? – спросила младшая девочка. – Они думают, что мы не жалеем мадам Лимен? Папе надо выйти к другим мужчинам?

– Нет, любовь моя, – сказала Мелани. Она перевела взгляд на старшую дочь, которая тряслась от страха. Мелани знала, почему они здесь. Не понимала, но знала. До этого на Алис напали у ее лавки, потом закидали гнилыми овощами на улице.

– Людей, которым больно и которые злятся, не всегда можно понять и объяснить их поступки. Постарайся не обращать внимания, все пройдет.

Но в душе она уже не была так уверена. В их деревне происходили ужасные вещи, которые невозможно было объяснить. Так что старейшины деревни сами находили объяснения. Мелани грустно посмотрела на Алис, ее дочку с необычными способностями. Она слышала перешептывания и слухи. Их соседи, которые знали Алис с рождения, с детства знали Мелани и ее мужа, как они могли поверить?

Раздался стук в дверь.

– Джехэн Феврье. – Раздался уверенный громкий голос, умноженный лесным эхом. Мужчина в доме вскочил и, смертельно испуганный, схватил дочерей за руки. – Джехэн Феврье, открой уже, наконец, эту дверь.

Мелани тоже медленно поднялась и пошла к двери.

– Что ты делаешь?! – воскликнул Джехэн. – Ты не можешь их впустить.

– Если мы не откроем дверь, они выбьют ее, – ответила жена, заставляя себя не показывать страха перед дочерями. – Джехэн, забери Аду вниз. Мы с Алис поговорим с Дюкеном.

Нехотя отец Алис отпустил ее руку, в его горле застряло рыдание. Изо всех сил обняв ее и думая, что уж лучше он убьет свою дочь сам, чем отдаст этим монстрам, Джехэн поцеловал Алис в макушку, вдыхая лесной свежий чистый запах.

– Будь сильной, – прошептал он ей. – И верь.

Его плечи тряслись, он поднял на руки младшую дочь, которая брыкалась и кричала, и исчез в задней части дома, заперев за собой дверь.

Распрямив плечи, Мелани открыла дверь. За ней стоял Дюкен, глава деревенского совета. Его губы растянулись в холодной улыбке. За ним толпились соседи и те, кого они считали своими друзьями. Выражения их лиц были вовсе не дружелюбными. Тьму ночи разрывал огонь факелов и блеск топоров и вил.

– Ты знаешь, зачем мы здесь, – сказал Дюкен, глядя на девочку.

– Я знаю, по какой причине вы здесь, – ответила Мелани. – Но вы не заберете мою дочь. Она не сделала ничего дурного. Этому нет доказательств.

Дюкен вошел в дом так, будто считал, что владел им, остальная толпа держалась на расстоянии.

– Алис Феврье, ты обвиняешься в колдовстве, – вынес приговор Дюкен, в свете камина его седые бакенбарды отливали золотом. – Согласно решению, принятому деревней Осер, ты должна быть предана огню.

– Бог мой! – Мелани упала на пол и схватила дочь. Девочка спокойно смотрела на Дюкена. – Пожалуйста, нет, Дюкен! Это не правосудие, это убийство!

– Это единственный способ уничтожить ведьму, – ответил он, кивнув двум крупным мужчинам, которые тоже вошли в дом. – Если она чудесным образом невинна, ее душа очистится и ее примут в рай.

Мелани закрыла собой дочь от приближающихся мужчин.

– Какие у тебя доказательства?! – закричала она. – Ты не можешь обвинить мою дочь во всех бедах, которые происходят в деревне.