Царство грезъ - [11]
Мнѣ показалось, что я схожу съ ума. Со всѣхъ ногъ бросился я бѣжать дальше, но силы покинули меня, и я упалъ на колѣни. Въ отчаяніи протянулъ я руки и зажегъ свою послѣднюю спичку; и вдругъ обвѣяло меня холоднымъ вѣтромъ, и я увидѣлъ бѣлую, необыкновенно худую лошадь. Это была ужасная кляча съ исполинскими копытами. Костлявая голова ея была вытянута, уши прижаты къ черепу, глаза были мутны и слѣпы. Живой скелетъ этотъ мчался безъ всякаго удержу. Я прижался къ самой стѣнкѣ и съ ужасомъ смотрѣлъ на этотъ бѣгущій мѣшокъ со страшными костями. Но вдали блеснулъ свѣтъ газоваго рожка. Я вышелъ изъ оцѣпенѣнія и побѣжалъ на свѣтъ. Сдѣлалъ нѣсколько десятковъ шаговъ и свѣтъ сталъ ярче, послышались голоса людей. Я вбѣжалъ въ знакомую комнату — однимъ словомъ, очутился въ кофейнѣ.
Никто не замѣтилъ, какъ я вошелъ, хотя огни были уже зажжены. Я сѣлъ за отдѣльнымъ столикомъ въ глубинѣ комнаты, чтобы собраться съ мыслями. Сердце мое страшно билось. Но я недолго оставался одинъ. Ко мнѣ подсѣлъ высокій, красивый, съ бѣлыми кудрями старикъ.
— Стало какъ будто немного спокойнѣе въ странѣ,— началъ онъ.
— А что вы подъ этимъ подразумѣваете? спросилъ я.
— А вы оглянитесь кругомъ.
— Что же случилось? — спросилъ я съ тоской.
— Произошли разныя перемѣны… вы изволите давно жить въ Царствѣ Грезъ?
— Уже скоро два года.
Между тѣмъ Антонъ подалъ мнѣ коньякъ, бывшій въ кафе въ особомъ употребленіи.
— Тяжеленько здѣсь, — продолжалъ старикъ: — по сравненію съ тѣмъ, какъ было раньше, вотъ что! Мы здѣсь всѣ точно какъ на каторгѣ. Желаемъ мы или нѣтъ, но все дѣлается помимо насъ. Судьба.
— Слишкомъ много загадочнаго, — сказалъ я и разсказалъ ему до малѣйшихъ подробностей все, что произошло со мной въ Царствѣ Грезъ въ теченіе этого времени.
Онъ внимательно выслушалъ меня и сказалъ.
— Молодой другъ… позвольте мнѣ васъ такъ называть. Вы правы, здѣсь вообще все таинственно. Любопытные обжигаютъ себѣ пальцы прежде всего. Не обращайте ни на что вниманія и утѣшайтесь работою, потому что работать въ Перлѣ все-таки можно. Со мной было то же самое, что и съ вами. Сначала я тоже всѣмъ смущался. Но въ качествѣ стараго естествоиспытателя, прожившаго здѣсь почти тринадцать лѣтъ, я приспособился и нахожу многое интереснымъ. Я, напримѣръ, собираю семейство вшей. Есть особая пыльная вошь, — пояснилъ онъ съ загорѣвшимися глазами. — Я напалъ уже на слѣдъ совершенно новаго вида. Да, въ Архивѣ встрѣчаются чудеса. Теперь полемъ изслѣдованія для меня является канцелярія № 69.
Разставаясь со мною, онъ отрекомендовался профессоромъ зоологіи Корнтейеромъ. Онъ мнѣ очень понравился.
Дома я засталъ жену, какъ всегда, въ подавленномъ состояніи. Разумѣется, я ей ничего не сказалъ, чтобы еще больше не встревожить ее. Уже нѣсколько мѣсяцевъ какъ скучно было въ нашемъ домѣ, и мы перестали смѣяться.
IX.
Новогоднее приключеніе.
Нѣсколько дней спустя шелъ я по улицѣ. Наступалъ Новый годъ. Шелъ я медленно, какъ вообще ходили въ Перлѣ; я уже привыкъ и сталъ усваивать себѣ мѣстныя манеры. Едва свѣтились кое-гдѣ фонари. Туманъ страшно преувеличивалъ предметы. Въ старомъ женскомъ монастырѣ я купилъ двѣ бутылки врачебнаго вина для жены, и когда я подходилъ къ одной церкви, то увидалъ въ тѣни портала черный узелъ; раздались неясныя слова, и оттуда протянулась ко мнѣ голая изуродованная рука; я бросилъ мѣдную монету, но страшное любопытство стало меня разбирать. Невольно я наклонился къ нищей, и вдругъ увидѣлъ два свѣтлыхъ страшныхъ глаза, которые вонзились въ мой мозгъ, какъ змѣиное жало. Они произвели на меня такое впечатлѣніе, что, я добрелъ домой полумертвый отъ страха.
Подобныхъ случаевъ было много, всѣ они дѣйствовали на мою нервную систему. Я рѣшилъ во что бы то ни стало пробраться къ Патерѣ. Вѣдь онъ былъ моимъ товарищемъ. И почему ни въ чьемъ присутствіи нельзя было о немъ говорить? Почему всѣ такъ боятся его и избѣгаютъ? Неужели онъ это заслужилъ? Онъ долженъ былъ мнѣ помочь, или намъ предстояла смерть.
Слѣдующій день былъ необыкновенно темный; жена моя стонала отъ головной боли, а я дѣлалъ ей компрессы. Такъ продолжалось до часу ночи, когда вдругъ у нашихъ дверей раздался стукъ и послышались голоса. Я подумалъ, что это опять стучитъ студентъ. Вскорѣ я услышалъ, какъ произносятъ мое имя, вскочилъ, накинулъ на себя халатъ и схватилъ трость. Я рѣшилъ отдуть студента. Въ самомъ дѣлѣ, онъ стоялъ за дверями, и отъ него разило пивомъ. На мой свирѣпый вопросъ, что ему нужно, онъ спросилъ, не найдется-ли у меня двухъ сигаръ и кстати онъ очень радъ былъ бы, если бы я посѣтилъ его и роспилъ съ нимъ грогъ.
— Ахъ, ты, срамникъ! — закричалъ я внѣ себя.
Онъ же съ пьяной улыбкой произнесъ:
— Ну, ну! держи руки подальше.
И схватилъ меня за руку. Я потерялъ самообладаніе и мгновенно ударилъ его такъ, что онъ упалъ.
Но мнѣ этого показалось мало. Да и легко понять мое положеніе. Жена моя была больна, я былъ этимъ страшно озабоченъ, и всюду я видѣлъ враждебное къ себѣ отношеніе и даже ненависть. Это лишило меня разсудка, и, весь дрожа, я неистово помчался искать правосудія прямо во дворецъ.
Я пробѣжалъ по всей Длинной улицѣ вплоть до площади — мимо газовыхъ фонарей, которые въ туманѣ казались желтыми пятнами. По дорогѣ я сочинилъ цѣлую рѣчь, съ которой я долженъ былъ обратиться къ Патерѣ, но постепенно я охладѣлъ. Прежде всего я увидѣлъ, что на мнѣ нѣтъ надлежащаго туалета, чтобы имѣть право предстать предъ очи его свѣтлости. На мнѣ былъ старый цвѣтной шлафрокъ, и я былъ только въ ночной сорочкѣ, и въ одной туфлѣ, потому что потерялъ другую.
