Царство. 1955 – 1957 - [5]

— Ну и пусть, пусть! — вскинула бровки Круглова. — Сашенька будет мой!

Начались танцы, а Антон все мешал гремучие коктейли, обещая:

— Будет хорошо!

Чудо-напитки он готовил в обыкновенном граненом стакане, который обязательно приносил с собой. Полученный эликсир разливал по изящным рюмочкам и угощал друзей. Методика изготовления коктейлей была самая примитивная. Антон выкладывал рядом со стаканом спичечный коробок и на его высоту наливал коньяк. Затем коробок устанавливался на узкое длинное ребро — отметка долива становилась выше, по ней к коньяку присоединялся тягучий ликер, а иногда — шипучее шампанское. Когда коробок устанавливался в самом высоком положении, в стакан добавлялся сок или лимонад, правда, с соками Антон не любил возиться, давить фрукты было слишком хлопотно, для девушек лимонад заливался по края граненого стакана, они не одобряли в коктейлях повышенной крепости. Смесь коньяка с шампанским в пропорции один к одному именовалась «Огни Москвы», а если вместо коньяка за основу бралась водка — «Северное сияние». Этим «чудом» иногда до умопомрачения упивались.

— Может, вместо лимонада сюда пиво забубухать? — размышлял над компонентами естествоиспытатель.

— Ты всех уморишь! — протестовали друзья.

— От такой дозы даже воробей пьяный не будет! — уверял Антон, проглатывая очередную порцию горячительного напитка.

Смеси с добавлением рома получили название «Привет!» Скоро бармен сделался бесконечно разговорчивым и веселым. Смешав полусухое «Абрау-Дюрсо» с зеленым «Шартрезом», алхимик пошел соблазнять ослепительную блонду Катю Судец, о которой вздыхали все ребята.

Испанка с замиранием сердца наблюдала за обходительным Сашей, который крепче и крепче привлекал к себе кокетливую Ладу, и бесилась. Сережа Хрущев тоже во все глаза смотрел на их бесцеремонные милования, не понимая, что происходит, почему вдруг он оказался лишним и вообще, как такое могло произойти?! Улучив момент, когда Александр отошел, он набрался смелости и подошел к Ладе:

— Лада, Ладочка, я же к тебе пришел! Я здесь ради тебя!

— И хорошо, — снисходительно взглянула красотка. — Если б ты не пришел, я бы рассердилась!

— Я пришел… — еле слышно причитал Сергей не своим, а каким-то чужим, упавшим голосом.

В этот момент вернулся Александр.

— Лада, мне надо с тобой поговорить! — и, не обращая внимания на Хрущева, потянул девушку за собой.

Сережино сердце страдальчески сжалось. Юноша прислонился к стене, в глазах потемнело, слезы душили. Чтобы не расплакаться, он выскочил в прихожую и в полумраке, не решаясь зажечь свет, чтобы никто не обнаружил его душевного смятения, стал шарить по вешалкам, отыскивая одежду. Обнаружив пальто, молодой человек резко сдернул его и только тут услышал сдавленные рыдания. Уткнувшись в шубу, навзрыд ревела Леля Лобанова. Сережа робко прикоснулся к ней:

— Лелечка, что с тобой?

Несчастная подняла заплаканное лицо.

— Он со мной сюда пришел, этот мерзкий Сашка! Со мной!

— Не плачь, все обойдется!

— Предали они нас, предали! — всхлипывала Леля. — Ненавижу!

— Я ухожу, — процедил Сергей, ему было страшно разрыдаться на глазах у знакомой, страшно было обнажить свою безумную боль, признаться, что он безответно влюблен, отвергнут!

Несчастный взял шапку.

— Я пошел! — выдавил он.

— И я с тобой! — пискнула Леля.

Сергей помог ей надеть шубу и, придерживая, вывел расстроенную знакомую на крыльцо. Увидев дочь Лобанова, которую сложно было не узнать в ярко-рыжей лисьей шубе и такой же броской пушистой шапке, водитель министра сельского хозяйства завел огромный «ЗИМ» и подал к подъезду. Леля старалась себя сдерживать, но непокорные слезы упрямо текли по щекам. Сергей поспешил открыть дверь, девушка забралась вглубь салона.

— До свидания! — прошептал отвергнутый парень, и хотел было захлопнуть дверь, чтобы, наконец, остаться одному, дав волю бушевавшим в груди страстям. На душе у него скребли не кошки, а леопарды! Голова гудела.

— А ты? — спросила дочка Лобанова.

— Про машину своим не сказал, пешком дойду, здесь близко, — удрученно ответил Хрущев и принялся повязывать шарф.

— Так нельзя! — запротестовала Леля. — Садись, мы тебя подвезем.

— Неудобно, не хочу тебе мешать, — отказывался Сергей.

— Не спорь! — приказала девушка, и тут же, как-то совсем жалобно добавила: — Ну, сядь, пожалуйста!

Несчастный кавалер забрался в машину. Заурчав мотором, «ЗИМ» двинулся к воротам. Внезапно Леля положила свою руку на его ладонь и сжала, потом уткнулась лицом Сереже в грудь, в его шерстяное кашне, и разревелась. Молодой человек замер, он был совершенно ошарашен, но не отталкивал девушку, а наоборот, обнял, утешая.

— Хрущев-то с Лобановской Лелькой уехал, — проводив «ЗИМ» взглядом, подметил дежурный по даче.

— Сделали рокировочку! — подмигнул стоящий рядом порученец министра, которому было наказано: «глаз не сводить с Ладочки!» — Сейчас прямо в машине испанку зацелует!

Дежурный и порученец довольно переглянулись.

Леля уже не плакала, она желала любой ценой отомстить своей лучшей подруге, бывшей лучшей подруге и этому жалкому долговязому смазливому придурку!

В окнах мелькали силуэты веселящейся молодежи. В гостиной отплясывали заводные буги-вуги, — жгли как в последний раз! Изображая барабанщика, Антон энергично отбивал такт на перевернутых фаянсовых тарелках, эмалированном тазу и кастрюле, а в уютном министерском кабинете обаятельный Александр без стеснения целовал министерскую дочь, упрямо расстегивая на ее груди кофточку.