Царствие костей - [43]

— Отойди от меня! — попыталась сказать Луиза, но не успела — Том Сэйерс забрался в кеб и сел рядом. Она, насколько позволяло сиденье, отодвинулась.

Он — толи не замечая ее испуга, то ли не желая замечать — придвинулся к ней.

— Луиза, — снова заговорил он, — Каспар — развратник и убийца. Все преступления, в которых меня обвиняют, — дело его рук. Это он все подстроил так, чтобы меня арестовали. Вы напрасно думаете о нем как о падшем ангеле, которого можно спасти и приручить. Он выродок среди людей.

— Отвезите меня домой, — попросила она.

— Луиза, вспомните, я хоть раз нарушал обещания? Я когда-либо отказывался от своих слов? Не говорил ли я всегда правду, какой бы неудобной для меня она ни была? Подумайте, Луиза, мне важно знать ваше мнение.

Голос его звучал напряженно, почти зловеще, и дрожавшая от страха Луиза предпочла смолчать.

— Никогда, — ответил он за нее. — Разве не так?

Она закивала, охотно соглашаясь.

— Тогда послушайте меня теперь. Я пойду с вами в любой полицейский участок и сдамся властям, но на одном условии — если вы позволите мне увезти вас от Каспара и пообещаете никогда к нему не возвращаться.

— Прошу вас, Том, — взмолилась она, — отпустите меня.

— Луиза, вы меня не слушаете?

— Слушаю, слушаю.

— И верите мне?

Она хотела ответить так, как он ожидал, но думала слишком долго и он понял — она ему не верит.

— Ну так что, Луиза? Я рассказал вам всю правду. Мне нечего больше добавить.

— Том, все знают о ваших преступлениях. Неужели вы не видите, как я вас боюсь?

Бывшему боксеру подобная мысль и в голову не приходила. Он попробовал взглянуть на ситуацию глазами Луизы. Том и вообразить себе не мог, что она поверит в его виновность.

Но только до настоящей минуты.

На лице его отразилось отчаяние. Сэйерс отодвинулся от нее, развел руками, показывая, что не собирается причинять ей вред:

— Я понимаю, — произнес он. — Я думал, вы… — Голос его оборвался. — Луиза, — продолжил он, но сказал совсем не то, что хотел: — Как бы вы сейчас обо мне ни думали, обещайте, ради нашей старой дружбы, держаться подальше от Каспара.

— Нет, я не могу ничего обещать. Я люблю его, — ответила она.

Он хотел добавить еще что-то, но передумал. Ее слова произвели на него страшное впечатление, его внутренний мир вдруг изменился, раз и навсегда. Том понял — как бы он ни увещевал, его слова ничего не значат и не возымеют никакого действия.

Сэйерс отвернулся от Луизы, опустил голову, посмотрел на свои руки. Потом с отсутствующим видом несколько секунд тер лоб и, словно вспомнив, где они находятся, медленно вылез из кеба. Луиза, потрясенная, напуганная, едва заметно пошевелилась. В продолжение всего разговора она сидела, вжавшись в стенку кеба. Приподнявшись, она поправила юбку.

Луиза чувствовала себя разбитой и бессильной. Было поздно. Возвращаться домой одной в такое время небезопасно, но по сравнению с теми муками, через которые, как она считала, ей предстоит пройти, даже очень рискованное путешествие казалось предпочтительнее. Собрав остатки сил, она придвинулась к двери, собираясь выскочить из кеба, но удержалась, понимая, что сбежать сумеет лишь после ухода Сэйерса, а он пока вышагивал взад-вперед возле кеба, и эхо шагов разносилось под виадуком. Том бормотал какие-то слова, Луиза их не разобрала, но и это его бессмысленное хождение, и бессвязная речь, а особенно жуткие поступки свидетельствовали о его безумии.

Иногда он вскрикивал: «Нет!» — то спокойно, то с жаром. Внезапно для Луизы кеб закачался, Сэйерс поднимался в сиденье кебмена, и только тогда актриса осознала, что упустила, вероятно, свой единственный шанс на спасение. Она заерзала, раздумывая — будет ли у нее еще возможность улизнуть из кеба незаметно, но в этот момент раздался удар бича и лошади рванули с места. Они летели словно пегасы. Луизе ничего не оставалось, кроме как опять вцепиться в ремни и повиснуть, едва касаясь сиденья.

Некоторое время она тешила себя слабой надеждой на то, что вид и слова ее смягчили сердце Сэйерса и он отвезет ее в пансион.

Однако они все глубже и глубже погружались в темноту незнакомых улиц, оставляя позади себя редкие газовые фонари. Чем дальше они уносились от города, тем слабее становилась ее надежда. Вскоре она и вовсе исчезла.

За столом дежурного полицейского участка района Нот-Милл, окраины Манчестера, сидел расстроенный, убитый горем мужчина и, часто вздыхая, давал показания сержанту. Тот тщательно заносил их в журнал. Писал он красивым почерком, но крайне медленно. Да и куда ему было торопиться, если ночное дежурство всегда тянется долго?

— Так, — произнес он. — Что еще он у вас забрал?

— А что у меня еще есть? — удивился мужчина. — Только кеб с лошадками, его он и взял. Хотя нет, в карете лежал мой шарф. Хороший. Широкий, теплый.

— Как он выглядел?

— Да откуда ж мне знать?

— Но вы его видели, так ведь?

— Видел. Ну и что? Выглядел обычно. Разве что большой синяк у него был. Вот тут. — Мужчина ткнул себя в челюсть.

Сержант неожиданно поднялся.

— Точно?

— Точно, точно, — буркнул мужчина.

— Побудьте здесь, — предупредил его сержант и вышел в расположенную позади него дверь.