Царствие Хаоса - [50]

Уитмен разглядывал отверстия от пуль в радиаторе. Он совсем не разбирался ни в автомобилях, ни в двигателях.

— Те солдаты были готовы нас всех перестрелять, — сказала Энджи. — Они были готовы застрелить даже этого ребенка, но не дать нам уйти. Ты знал об этом.

— Я не знаю…

— Ты знал.

Она бросила ключ, и он с грохотом упал на бетонный пол. Несколько человек обернулись на шум. Некоторые высунули головы из кузова, чтобы посмотреть, что случилось. Наверняка многие слушали их разговор.

Он не мог сказать Энджи всего. Но она заслуживала, по крайней мере, намека на правду.

Однако начать было трудно.

— Как ты его получила? — спросил он, указывая на плюс на тыльной стороне ее руки.

— Неважно.

— Нет, важно. И ты это знаешь. Парень в кузове, один из тех, кто был с тобой, сказал, что ты руководила местной больницей.

— Руководила? Нет, — сказала Энджи. — Я всего лишь медсестра. — Она покачала головой. — Ну ладно. Это случилось примерно неделю назад. Один парень из ЦКЗ опрашивал весь персонал больницы. О том, кто из нас находился поблизости от зомби. Смешно, правда? Мы имеем дело с этой эпидемией уже почти шесть месяцев. Найди мне хоть одного врача, медсестру или даже рентгеновского техника, которого не укусили бы, на которого не попала бы слюна или кровь зомби. Найди мне хотя бы одного, и я очень сильно удивлюсь. Так вот, этот парень из ЦКЗ, он пошел вдоль очереди и проставил плюс на каждом из нас. Он даже не объяснил, что это значит, хотя мы вполне могли догадаться. Это значит, что мы позитивны. Возможно, позитивны. — Она даже слегка улыбнулась. — Вот же дерьмо, да? Не может быть, чтобы эта зараза была такой агрессивной. Не можем мы все быть заражены.

— Да, — согласился Уитмен. — Это маловероятно. Но проблема с этой… этой болезнью в том, что она развивается бессимптомно.

Один из мужчин, опираясь на борт, выглянул из кузова и откашлялся.

— Что это значит? — спросил он.

— Это значит, — сказал Уитмен, тщательно подбирая слова, — что человек превращается в зомби без какого-либо предупреждения. Внезапно. Невозможно предсказать, с кем это случится и когда. — Он вскинул руки. — Не существует способа ее диагностировать, ее нельзя определить никаким анализом. Никто не может сказать: этот человек заражен и опасен, а этот — здоров.

— Так что знак плюс… — начала Энджи.

— Ты медсестра. Ты знаешь, что такое «обратная медицинская сортировка».

Лицо Энджи окаменело. На нем не отражалось никаких чувств, никаких эмоций.

Она поняла.

— А я не знаю, что это такое, — сказал кто-то. Механик. — Что это за фигня?

— Обычно в больнице мы делаем сортировку, — начала Энджи. — В комнате неотложной помощи. Прикидываем, кто может умереть, если не помочь ему как можно скорее. Остальным — всем, у кого просто сильная головная боль, или грипп, или что-то простое, — придется ждать. Мы сосредоточим свои ресурсы на тех пациентах, кто в них нуждается больше других.

— А обратная сортировка? — спросил парень.

Энджи посмотрела на ребенка.

— Это когда все совсем плохо. Монументально плохо. Когда врачи видят, что какие-то люди скоро умрут, и они… просто дают им умереть. Они используют свои ресурсы, чтобы помочь тем, кто имеет больше шансов выжить. Люди с наименее серьезными травмами. А остальные могут просто… они… просто стараешься о них не думать.

Какое-то время она молчала. Уитмен видел по ее лицу, что она мысленно связывает между собой куски информации. Пытается вычислить, насколько все стало плохо.

— Виновен, пока не доказано обратное, да? — сказала она. Она подняла левую руку, показывая ему свой плюс. — Я инфицирована, пока не смогу доказать, что здорова.

Она склонилась над ребенком и поцеловала его в лобик. Затем она сделала это еще раз, и Уитмен знал, что она хочет спрятать свое лицо от других. Чтобы они не увидели.

Если на вашей руке нарисован плюс, правительство убеждено, что вы представляете собой угрозу. А значит, у вас нет никаких прав. А значит, они могут указывать вам, куда идти и как долго там остаться, и вы ничего не можете с этим поделать.

— Я видела удостоверение, которое висит у тебя на цепочке. И логотип на грузовике. Ты работаешь на ЦКЗ, так ведь? — спросила она.

Он не стал отрицать.

— Ты все это время тоже контактировал с зомби. Тебя укусили или на тебя попала слюна или кровь.

Он посмотрел на свою руку. На правую руку — ту, которая не была помечена. Но там тоже была метка: красный отпечаток в форме человеческих зубов в мякоти между большим и указательным пальцем.

— Это случилось давно. Самый первый зомби, которого я увидел, вообще-то. Не думаю, что она прокусила кожу. Но мой босс решил не рисковать.

Энджи протяжно и тяжело вздохнула.

— Что будет с такими, как мы? Потенциально положительными?

— Их отправят на Статен-Айленд, — ответил он.

* * *

Раньше, когда он еще чем-то руководил и за что-то отвечал, Уитмен уже видел, что стало со Статен-Айлендом. Его отправили на вертолете осмотреть остров. Один капрал даже дал ему бинокль, чтобы он получше разглядел.

В зависимости от того, какие районы принимать во внимание, в Нью-Йорке насчитывалось восемь миллионов человек в пяти боро, или почти двадцать миллионов вместе со всем пригородом. По грубой оценке, процентов двадцать из них были потенциально положительными: четыре миллиона человек с плюсами на руках. Четыре миллиона человек, которые в любую минуту могли внезапно, без предупреждения, без каких-либо симптомов, превратиться в зомби.