Царское проклятие - [33]
— Родная мать, может, и отличила бы, — пробормотал Палецкий еле слышно. — Только где эта мать-то? Уж восемь годков в домовине почивает. Ты кто таков? — строго нахмурив брови, спросил он у подростка.
Тот замешкался, изумленно оглянулся на Воротынского, стоявшего сзади, кашлянул и робко произнес:
— Так я того, холоп княжий.
— А крестильное имечко у тебя какое?
— Ивашка, ну… Иоанн.
Услышав имя, Дмитрий Федорович вздрогнул. Подросток вновь смущенно кашлянул, с опаской покосился на изменившегося в лице важного боярина, и зачем-то пояснил:
— То в честь Ивана Постного, потому как я в его день[73] народился.
И вновь Дмитрий Федорович вздрогнул. Даже тут почти все сходилось. Разница в рождении составляла всего пять дней. Тот — 25-го, этот — двадцатого. «Вот и не верь после того в начертания господни», — мысленно произнес он, а вслух уточнил полушутливо:
— Ишь, какой вымахал. А сколь же тебе лет-то? — и затаил дыхание.
— Семнадцать годков ноне сполнилось, как мамка сказывала.
«Стало быть, на год ранее родился, — подумал Палецкий. — А это к чему, коли не сходится? Предостерегает господь, али… — но тут же успокоил себя: — Да все к тому же. Первенец он. Самый что ни на есть первенец. Так что и оный знак в ту же корзину положить надобно», — и вновь успокоился.
— Грамоте разумеешь ли? — спросил благодушно.
— По складам честь обучен и цифирь маненько ведаю.
Дмитрий Федорович выразительно посмотрел на Воротынского. Тот кивнул и вышел, но появился довольно скоро, держа в руках пухлую книжицу в черном переплете толстой кожи.
— Зачти, — предложил Владимир Иванович, открыв ее наугад где-то посередине.
— Что хвалишься злодейством, сильный? Милость божия всегда со мною…[74]
И если начинал Ивашка робко, неуверенно, запинаясь чуть ли не через каждое слово, всякий раз во время очередной запинки виновато поглядывая на сидевшего перед ним Палецкого, то затем, успокоившись и осмелев, читал уже гораздо лучше:
— За то бог сокрушит тебя вконец, изринет тебя и исторгнет тебя из жилища твоего и корень твой из земли живых…
— Будя, — оборвал его Палецкий, устремив взгляд на отошедшего в сторону Воротынского. — Как по мне, так более чем достаточно. Помнишь, княже, как гадают об успехе чего-либо по святому писанию? — и вновь к Третьяку: — Перелистни сколько-нибудь страниц, отрок, и ткни перстом наугад, после чего зачти.
Юноша, недоумевая, тем не менее послушно проделал то, что ему велели, и все так же, с некоторыми запинками и по складам прочел:
— Но бог есть судия: одного унижает, а другого возносит.
— Хватит, — вновь остановил его Палецкий.
Он неторопливо встал, подошел к Третьяку, властно взял у него из рук огромный рукописный фолиант и сам перелистнул на несколько страниц назад, после чего, в упор глядя на Воротынского, вонзил в бумажный лист палец и медленно, щурясь, потому что вблизи буквы несколько расплывались — годы, — произнес:
— Он простер руку с высоты, и взял меня, и извлек меня из вод многих. Избавил меня от врага моего сильного и от ненавидящих меня, которые были сильнее меня. Они восстали на меня в день бедствия моего, но господь был мне опорой. Он вывел меня на пространное место и избавил меня; ибо он благоволит ко мне. Воздал мне господь по правде моей, по чистоте рук моих вознаградил меня; ибо я хранил пути господни и не был нечестивым пред богом моим.
Дмитрий Федорович остановился и вновь пристально посмотрел на Воротынского.
— Либо мы и впрямь затеваем благое дело, либо кто-то, — подчеркнул Владимир Иванович последнее слово, — очень умно нас дурит.
— Нечисть не водится днем, в светлице с иконами, да еще при чтении святых книг, — правильно истолковав намек, тут же парировал Палецкий. — Хотя, может, оно и впрямь так совпало. Ну, как при игре в зернь[75]. Тогда попробуй ты, князь. Если и тебе… — Он не стал договаривать, протянув книгу Воротынскому.
Тот бережно принял фолиант, разместил его у себя на коленях и точно так же, как и Палецкий, раскрыл его наугад, уперся пальцем в одну из строк.
— Возрадуется праведник, когда увидит отмщение; омоет стоны свои в крови нечестивого. И скажет человек: «Подлинно есть плод праведнику! Итак, есть бог, судящий на земле!»
— А на это что скажешь? — спросил Дмитрий Федорович, утирая платком испарину, обильно выступившую на лбу.
Воротынский молчал. Если уж Псалтырь в течение трех раз кряду ответил им, попав не в бровь, а в глаз, тут не возразишь. Да мало того, этот Иоанн, то есть Третьяк, и вовсе ни сном ни духом, но святая книга и его одарила пророчеством, да еще каким.
«Но бог есть судия: одного унижает, а другого возносит, — мысленно повторил он прочитанное Третьяком. — Мда-а. Тут, как видно, ничего не попишешь. Не иначе предложенное Палецким и впрямь угодно господу», — и молча развел руками.
— Пожалуй, лучше бы никто не ответил, — одобрил Дмитрий Федорович этот красноречивый жест, натужно улыбнулся и спохватился: — Ах, да. Мы же еще не узнали, как ты счет ведаешь. А скажи-ка мне, отрок…
Проверка на умение слагать и отнимать цифирь тоже дала положительный результат. Делить, правда, равно как и множить, Ивашка не умел, в чем откровенно сознался, после чего Дмитрий Федорович удостоил его милостивого кивка. Дважды повторять не пришлось, и изрядно вспотевший от такого неожиданного экзамена Третьяк мигом вылетел за дубовую дверь. Сердце у него колотилось от предчувствия каких-то загадочных перемен в его жизни. Каких именно — Третьяк не задумывался, но в том, что они грядут — был уверен, иначе зачем бы стали проверять его на знание грамоты и на цифирь.
Когда Константину Орешкину, простому учителю истории, предложили спасти Землю, при этом не гарантировав ему личной безопасности – он не смог найти причину для отказа. И перенесся в XIII век, очутившись в теле удельного князя.Теперь его первая задача – добиться, чтобы родственники, правящие в разных городах Рязанского княжества, перестали враждовать друг с другом и задумались о судьбе Отечества. Ведь до сокрушительного удара по славянской цивилизации – битвы при Калке – остается каких-то семь лет...
Принято считать, что события во времена средневековья протекали медленно. Угодившие в XIV век два российских опера такого бы не сказали — дел водоворот, работы хоть отбавляй. Притом работы по специальности: спасение языческих жрецов можно назвать операцией по освобождению заложников, обучение воинов — подготовкой спецназа ОМОНа, взятие неприятельской крепости — захватом воровской малины. Но главное — впереди. Надо придумать, как добиться объединения всей Руси, как организовать решающую битву с Золотой Ордой на полвека раньше положенного и как провести ее по своим правилам.
Едва Константину Орешкину удалось встать во главе Рязанского княжества, как на него пошел войной юный княжич Ингварь. Обвиняя Константина в смерти отца, он согласен даже прибегнуть к помощи извечных врагов – князей Владимиро-Суздальской Руси.В это же время со жрецом Перуна Всеведом связываются Мертвые волхвы, которые ушли на Урал после принятия страной христианства. Волхвы настаивают, чтобы Всевед отправил Константина на север Руси, к волшебному озеру. Это гиблое место зовется Оком Марены – именем славянской богини смерти.
Чтобы добиться победы, нужно быть сильным, а еще иметь деньги, а еще… Много чего нужно, чтобы победить, но у наших современников, попавших в XIII век, ничего этого нет, а спасти Русь от орд Батыя все равно надо. Да и не от одних степняков, ведь среди противников есть еще и враг из иного мира.Зато у наших смельчаков на плечах светлые головы, в груди — отважные сердца, и есть вера в себя, которая очень скоро понадобится, когда кое-кто из героев окажется на волосок от смерти.
Князю Константину предстоят новые испытания. На этот раз его соперник Ярослав действует коварнее, решая ударить сразу с трех сторон. Надо не только выдержать натиск заклятого врага, но и спасти свою возлюбленную, и решить судьбу черниговских княжичей, взятых с поличным у сожженного села, и заплатить должок волжским булгарам, что разграбили Великий Устюг, и заступиться за русичей, что томятся во Владимире, в монастырских застенках…А тут еще обыкновенная щепка, выдаваемая Константином за частицу креста господня, вдруг проявляет волшебные свойства.
Кем только не приходилось становиться Константину, попавшему в XVI век, в своих странствиях: фряжским князем и купцом с тайным поручением к самому Иоанну Грозному, юродивым Мавродием по прозвищу Вещун и испанским пограничником… Он ринулся в это столетие в погоне за своей любовью, не собираясь менять историю Руси, но так вышло, что судьба подкидывает ему все новые и новые испытания, ввергая в круговорот важнейших событий. И ему приходится убивать и беспомощно повисать на дыбе, хлестать и самому стонать под ударами кнута, рубить врага и получать стрелы в собственную грудь.
Начало XX века современники назвали Прекрасной эпохой: человек начал покорение небесной стихии, автомобили превратились в обычное средство передвижения, корабли с дизельными турбинами успешно вытесняли с морских просторов пароходы, а религиозные разногласия отошли на второй план. Ничто, казалось, не предвещало цивилизационного слома, когда неожиданно Великая война и европейская революция полностью изменили облик мира. Используя новую системную военно-политическую методологию, когда международная и внутренняя деятельность государств определяется наличным техническим потенциалом и стратегическими доктринами армии и флота, автор рассматривает события новейшей истории вообще и России в первую очередь с учетом того, что дипломатия и оружие впервые оказались в тесной связи и взаимозависимости.
Когда выхода нет, даже атеист начинает молиться. Мари оказалась в ситуации, когда помочь может только чудо. Чудо, затерянное в песках у Каира. Новый долгожданный роман Веры Шматовой. Автора бестселлеров «Паук» и «Паучьи сети».
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
Хан Батый назвал этот город «злым». Ещё нигде его войско не встречало столь ожесточённый отпор. Русские витязи отважно бились на крепостных стенах маленького Козельска, защищая его от несметных полчищ кочевников. Семь долгих недель длилась осада. Потом город пал. Ворвавшись в Козельск, завоеватели не пощадили никого, даже грудных детей. И вот появился шанс переиграть тот бой, навсегда изменив привычное русло истории. На помощь далёким предкам отправляется отряд российского спецназа во главе с майором Деминым. Их всего пятеро против десятков тысяч, задание выглядит форменным самоубийством.
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» – страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу – и судьбы страны.Наш современник Игорь Гусаров оказывается в теле курляндского барона Дитриха фон Гофена, который решил попытать счастья в «варварской и дикой Московии». Игорь готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» – беспутной Елизаветы.Здесь и сейчас, на топких берегах молодой имперской столицы, в свете чадящих светильников, в бальных залах дворцов и в душных кабаках, куется новое будущее России, новое будущее всего мира.Если ты настоящий гвардеец – возьми судьбу за горло и поверни маховик истории!
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» — страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу — и судьбы страны. Курляндский барон Дитрих фон Гофен, решивший попытать счастья в «варварской и дикой Московии», готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» — беспутной Елизаветы.
Действие происходит в 1735-м году, во времена пресловутой «бироновщины». Восемнадцатилетний дворянин Елисеев начинает свою карьеру в Тайной канцелярии. Умному, честолюбивому и умеющему за себя постоять юноше не по душе бумажная рутина службы, и фортуна дает ему шанс проявить себя. Помощь приходит откуда и подумать было нельзя. Из нашего времени, из 21 века, к нему, в век 18-й, попадает его потомок из рода Елисеевых. У одного — природный ум и сила, у второго — дедуктивные способности и криминальные познания, опережающие текущую эпоху.