«Царские охоты» - от Владимира Мономаха до Владимира Щербицкого - [4]

Кроме того, по распоряжению, подписанному Булганиным, еще пять крупных «охотвотчин» для спецконтингента открывались в России, а три — в Казахстане. «Селекционный отстрел» в них осуществляли члены Политбюро, министры и маршалы.

По примеру союзного правительства «райские уголки» создаются и для высших чинов республик. Так, в 1967 году по распоряжению тогдашнего председателя Совета Министров УССР В. Щербицкого открывается Днепровско-Тетеревское заповедно-охотничье хозяйство. В Белоруссии, где за 20 лет не был создан ни один новый заповедник, в 1977 году власти изыскивают средства под Телеханское заповедно-охотничье хозяйство. В Молдавии, по инициативе Первого секретаря ЦК КПМ И. Бодюла, за счет колхоза «Заветы Ильича» в 1957 году в урочище Реденский лес возводится фешенебельный охотничий дворец (ранее здесь находился более чем скромный дом отдыха железнодорожников, который, конечно, был закрыт). В 1976 году Реденский лес объявили заповедно-охотничьим хозяйством. Там красный уголок и музей охотфауны, по официальным документам, использовались «для эстетического воспитания учащихся», а гаражи — как «убойный пункт». Этим аппетиты молдавских лидеров не ограничивались. Свои охотничьи страсти они удовлетворяли в спецсафари Кондрица и на открытой в 1968 году охотбазе «Интурист». Последняя официально именовалась «двухдневным домом отдыха мебельной фабрики Страшенского лесхоза». Ее строительство и обустройство обошлось в 1 млн. 346 тыс. рублей.

В 1982 году в Казахстане начинает функционировать Капчагайское заповедно-охотничье хозяйство, по территории равное всем казахским заповедникам вместе взятым.

В итоге, за 20 лет в СССР создается больше «царских охот», нежели за весь долгий период, отведенный историей российскому самодержавию. Этот факт особенно впечатляет, если учесть, что система заповедников сильно пострадала, когда в результате волевых решений Сталина, а позже Хрущева, в 1951 и 1961 годах было закрыто более сотни заповедников. Особенно пострадала Украина, где площадь заповедных объектов к 1990 году составляла 0,6 % (в Германии — 13 %, а в Великобритании — 6 %).

С середины 70-х годов страну начали растаскивать на охотничьи вотчины. Различные ведомства, министерства, военные округи, обкомы и райкомы КПСС считали делом чести завести свое «заповедно-охотничье хозяйство». Более других преуспевали ведомства, напрямую связанные с природой — Минсельхоз, Госкомлес, Главохота, Минлесхоз. Не отставали от них и правления всевозможных охотничьих обществ — Росохотрыболовсоюза, ДСО «Динамо», Военно-охотничьего общества, Украинского общества охотников и рыболовов.

Так, в России Калужская охотбаза военных охотников «Барсуки» принимала исключительно членов Политбюро, спецхозяйство «Лотошино» — министра обороны и его боевых замов. «Скнятинское» — прочих маршалов.

В Украине, скажем, Залесье в Киевской области было рассчитано исключительно на Брежнева и заморских гостей, Яготинское — на членов украинского Политбюро. Днепровско-Тетеревское и Джидок считались вотчиной Совмина Украины, Панская поляна обслуживала КГБ, Белоозерское — министров «средней руки», а в Березовой клади подвязались инструкторы ЦК КПУ да областные «шишки».

По моим приблизительным подсчетам к концу периода застоя в многострадальной Украине действовало более трех сотен «спецугодий» разного калибра, из них только лишь официальных спецлесхоззагов и спецохотлесничеств — 166, в Центральном экономическом районе бывшего СССР (12 областей) их насчитывалось более 150. Печально известный махинациями с черной икрой и красной рыбой министр рыбного хозяйства СССР А. Ишков не отставал и здесь, вовсю штампуя «спецрыбугодья». Наибольшую известность в номенклатурных кругах получила «спецрыбзона» на Озернинском водохранилище, что в Рузском районе Подмосковья. Охраняли ее рыбинспекторы, и говорят, не хуже, чем офицеры КГБ.

Из-за всех этих «спецохотничьих» и «спецрыбных» больших и малых зон в охотничье-рыболовном хозяйстве создавалась жуткая неразбериха, дискредитировалось заповедное дело. Простые охотники возмущались, когда черные «Волги» сгоняли их с традиционных охотничьих угодий. Очень усложнялся и без того трудоемкий процесс организации новых заповедников, поскольку получалось, что и колхозники, и облисполкомовские чиновники в итоге частенько выступали единым фронтом: «Знаем мы эти заповедники. Там ваши академики охотиться будут!» Недаром московские студенты сочинили частушку об академике-«экологе» В. Е. Соколове:

А какой-то Соколов,

академик, видимо,

настрелял себе козлов

видимо-невидимо.

Долгое время считалось (и это в общем-то вытекало из процитированного выше распоряжения Совета Министров СССР № 2252-р), что идея создания заповедно-охотничьих хозяйств исходила от союзного министерства сельского хозяйства. Конечно, умалять «заслуги» Мацкевича в разграблении природы никак нельзя (история еще воздаст ему должное), но в этом случае он, как, впрочем, и Булганин, оказались всего лишь исполнителями злой воли «нашего дорогого Никиты Сергеевича».

Летом 1956 года Хрущев и Микоян посетили Югославию. По окончании жарких дискуссий Иосип Броз Тито пригласил советских гостей поохотиться на острове Бриони. Большие любители пострелять, Хрущев и Микоян были потрясены безупречной выучкой егерей, изобилием дичи, роскошью охотничьего дворца. И твердо решили, что у себя следует создать подобное, ведь в существующие спецугодья высокого заморского гостя не повезешь.