Царская тень - [26]

. Мои мама и папа умерли. Мемотех. Умереть. Она повторяет это слово и показывает на фотографию, и показывает на свое сердце. На этой горе, глядя на Хирут через ограду из колючей проволоки, он, едва освоивший несколько слов амхарского языка — полковник Фучелли лично настоял на том, чтобы он начал изучать этот язык, — не понимает, что она говорит. Он думает, что без соответствующих грубых жестов ей никогда толком не понять значение глагола morire. Он показывает на небо, а когда она поднимает взгляд, они видят черную птицу, исчезающую в крупных облаках.

Глава 9

Астер и Кидане спорят во дворе. Рассвет еще не наступил, и на Астер блуза Кидане и его бриджи. На ее плечах толстыми складками лежит, ниспадая до колен, накидка. Она упряма и несгибаема, она не уступает Кидане, у которого опущены плечи и опухли глаза. Их громкие голоса взорвались вскоре после его возвращения поздним вечером. Его появление вытащило из кровати кухарку и Хирут — нужно было приготовить ему позднюю трапезу. Теперь кухарка сидит рядом с ней, неторопливо перебирая чечевицу в миске, они слушают звуки набирающей обороты ссоры между супругами.

Сними, говорит он. Я тебе это сказал, едва только вошел.

Это мое право.

Это накидка моего отца. Видишь кровь на ней? Грязная шамма[32] Кидане соскальзывает с одного плеча. У меня нет времени на пустые разговоры, говорит он, я не спал несколько дней. А теперь еще это. Он тянется к застежке на горле накидки жены. Отдай ее мне.

Я знаю, чья она, говорит Астер.

Берхе переделал для нее одежду Кидане. Под накидкой туника, отвечающая размеру ее хрупких плеч, с укороченными рукавами, с обрезанным и подшитым подолом. Он переделал брюки под ее икры, слегка расширил на бедрах, и теперь они красиво обхватывают тонкую талию Астер. Одежда изящно сидит на ее фигуре, подчеркивая мягкие линии тела.

Кухарка отставляет миску, отирает руки о платье. Как долго они могут этим заниматься, шепчет она, глядя на препирающуюся супружескую пару. Завтра столько дел.

Они уже достали из кладовки все приправы, бобы и зерно, распределили их по маленьким мешочкам. Они уже подготовили связки шарфов и одеял, купленных соседями, — связки эти достаточно легкие для переноски. Они заполнили бессчетное число кувшинов водой, чтобы пить на марше. Кухарка приготовила столько еды, что можно было бы накормить всех гостей на богатой свадьбе, но этого хватит им всего на несколько дней. Они работали без перерывов, но еще предстоит принять некоторые решения о том, что оставить и что Астер предстоит отдать на расхищение бандитам или итальянцам.

Это накидка моего отца, говорит Кидане. Ты уже погубила мою тунику и брюки. Снимай накидку.

Она носила эту одежду последние пять дней, снимала только на ночь, когда возвращалась из своих поездок, а накидку клала себе в ноги, ложась спать в черном платье. Хирут трудно разглядеть это в темноте, но она знает, что Астер обвела веки сурьмой, как делала это каждое утро, до того как пропала на несколько дней, и еще она знает, что Астер сплела свои отрастающие волосы в тугие плоские косички.

Нет. Я заслужила это право, говорит она.

Кидане издевательски смеется. Право? Кто дает тебе право брать то, что принадлежит мне? Он проводит пятерней по своим растрепанным волосам и опускается на корточки, обхватывает колени руками. Он сидит так, глядя в раздраженной тишине на сад.

У меня есть это право, Кидане. Она опускает на него глаза. Кто, по-твоему, подготовил все эти припасы для твоих людей? Кто закупил для тебя шарфы, одеяла и воду? Она замолкает, чтобы проглотить слюну. Я заслуживала это право долгое-долгое время.

Недавно прошел дождь, и воздух напитан влагой. От этого последние слова Астер повисают в пространстве между супругами, словно сорванные ветром листья в поисках покоя.

Что такого она заслужила, чего не заслужили все мы? бормочет себе под нос кухарка. На чьих плечах лежит вся работа?

Мой отец истекал кровью на этой накидке, а ты глумишься над жертвой, которую он принес стране. Кидане вскакивает на ноги и тычет пальцем ей в лицо. Он в ярости, в опасной близости от того, чтобы наброситься на нее.

Я тоже истекала кровью без нужды, говорит она и подходит на шаг ближе к нему, словно собирается положить голову ему на грудь. Она говорит тем ровным, тихим голосом, каким заговорила с того часа, когда облачилась в эту одежду. Тем же тоном она приказывала вчера Берхе открыть ворота, чтобы она могла уехать до рассвета. Тем же мягким голосом обращалась она к кухарке, когда сказала после возвращения: Почему ты никогда не сядешь рядом и не поешь со мной, как мы это делали молодыми? А для Кидане она добавляет: Ты думал, я позволю тебе забыть?

Она никогда никого не видит, кроме себя. Кухарка вдавливает кулак в бобы. Вещи не меняются только оттого, что ей так хочется.

Кидане отрицательно качает головой. Ты, говорят, была в горах с Буной, ты пытаешься сама провести мобилизацию. Он наклоняется к ней, и теперь их лица располагаются чуть не вплотную друг к другу. Не можешь же ты быть такой глупой.

Астер разглядывает мужчину перед ней. Наконец она говорит: Я делала то, о чем меня просила императрица и все остальные женщины этой страны. Разве нам тоже не следует что-то делать? Или это только твоя страна? Я купила тебе две новые винтовки. Кухарка приготовила дополнительные лекарства. Другие женщины приводят еще ослов, приносят корзины. Разве это не то, что тебе нужно?