Царица Савская - [2]
— Ты вырастешь красивее меня, — сказала она однажды, когда мы обе рухнули на подушки.
— Никогда, мама! — Сама мысль об этом казалась мне невозможной.
Тогда она протянула мне руку, и я прижалась к ней.
— В твоем возрасте я была не так красива, — сказала она, целуя меня в макушку. — Но берегись, моя маленькая Билкис. Красота — это оружие, которым можно взмахнуть лишь однажды.
И прежде чем я успела спросить, что она имеет в виду, мама сняла с запястья тяжелый браслет. Он был шириной с мою ладонь и инкрустирован рубинами.
— Видишь эти камни? Они тверже кварца и изумрудов. Они не ломаются под давлением, не становятся мягче с годами. Пусть это напоминает тебе, голубушка, что мудрость долговечнее красоты и оттого ее ценнее. — Она надела браслет на мою руку.
— Но…
— Тише. Восходят Звездные Сестры, пришло время для новых дел.
Она коснулась амулета, висевшего у меня на шее, бронзового лица-солнца, на обороте которого были выгравированы письмена для моей защиты.
— Как тебе нравится мысль о маленьком брате-принце?
Я устроилась рядом с ней поудобнее, играя с браслетом.
Кормилица заставляла меня каждый месяц жечь ладан перед алебастровым идолом Шаме, богини солнца, и молиться ей именно об этом с тех самых пор, как я себя помнила.
— Очень нравится, — сказала я, потому что знала: маме будет приятно это услышать. Я не стала говорить, что брат мне понравится куда больше сестры, которая стала бы соперничать со мной за внимание матери. С мальчиком мне будет проще делить ее, потому что рано или поздно он оставит нас, перейдя на сторону отца — и на трон.
Я поклялась ежедневно молиться о том, чтобы дитя моей матери было именно мальчиком.
Десять дней спустя у моей матушки случился припадок и она ударилась головой о мраморную скамью в купальне. В ту ночь мне сказали, что она покинула меня ради лучшей жизни и забрала с собой моего нерожденного брата.
Я кричала, пока не рухнула на край ее столика. Я называла их лжецами и умоляла позволить мне увидеть маму, отбиваясь от всех, кто пытался ко мне прикоснуться. Моя мама ни за что бы меня не оставила! Когда они наконец отвели меня к ней, я бросилась на ее тело и цеплялась за холодную шею, пока меня не оторвали вместе с длинными прядями ее волос, в которых запутались мои пальцы.
С тех пор как закрыли царский мавзолей в храме лунного бога, Алмакаха, ее лицо постоянно стояло у меня перед глазами. Иногда я чувствовала ее запах, ощущала мягкость ее щеки, прижимающейся ко мне во сне. Мама меня не оставила. После ее смерти я почти год не могла говорить. Все считали, что я онемела от горя. Но на самом деле я отказывалась говорить со всеми, кроме нее.
Я шепталась с ней каждый вечер, укладываясь в постель, пока ее голос не стих грядущим летом, забрав с собой жизненно важную часть меня. Мне тогда было шесть лет.
Хагарлат, вторая жена моего отца, не была ни молода, ни красива.
Но ее присутствие во дворце обновило связи с племенами Нашшана на севере и торговый путь по огромной долине Джауф. Если каналы и дамбы, что спускали к нам летние муссоны, были живой кровью Сабы, то пути благовоний были ее дыханием, каждый выдох ее дорог был выгодно наполнен фимиамом, бдоллахом, бальзамином и миртом.
В год, когда мне исполнилось восемь, накануне первых весенних дождей тишину женской части дворца разорвал недовольный крик моего сводного брата.
В тот год мой отец пожертвовал золотые фигурки Хагарлат и моего брата на храмовом празднике, начертил на камнях соответствующие проклятья, что падут на любого, кто попытается эти фигурки убрать. Я почувствовала себя преданной подобным кощунством: моя мать покоилась в той священной земле.
Но даже появление наследника не смягчило царский совет, для которого мой отец был навеки не ровней своему воинственному предшественнику. Мой дед Агабос был убийцей мужчин. Тысячи пали в жерло машины его амбиций, когда он развернул кампанию по объединению четырех великих царств: Авсана, Катабана, Хадрамаута и Сабы, чтобы править ими всеми.
Именно Агабос женился на принцессе из-за узкого моря, от которой его дети унаследовали царскую темноту своей кожи.
Но мой отец, единственный из сыновей Агабоса, переживший все его кампании, был больше заинтересован в распространении поклонения лунному богу Алмакаху на территории объединенного царства, а не только в границах самой Сабы. В тот год он назначил себя верховным жрецом и управлял лишь храмовыми банкетами и ритуальными охотами до тех пор, пока даже мои детские уши не услышали ропота недовольных, гудевшего в коридорах дворца, как пчелиный рой.
Я не доверяла Хагарлат. Не потому, что она поддерживала его религиозное рвение, и не из-за ее пятнистого верблюжьего лица, и даже не потому, что она принесла в наш мир тот пищащий сверток, который звался моим братом, — но потому, что она заняла комнаты моей матери, завладела всеми ее украшениями и заставила всех, кроме меня, позабыть об имени Исмени.
Дворец стал мне чужим, когда слуги мачехи и жуткие жрецы заполнили его коридоры звучанием грубого языка своего племени. Мои новые родственники и даже их рабы либо смотрели сквозь меня, не замечая, либо ограничивались приказами, а дети, с которыми я росла, отдалились от меня за тот год, что я провела в молчании.
Но и без этого характер мисс Гарднер был далеко не сахарным. Об этом с успехом говорил ее твердый подбородок, прозрачно намекая на ее потрясающее упрямство, капризность и общую вздорность нрава. Спорить с ней опасался даже сам генерал, поскольку в этих спорах он неизменно проигрывал с самым разгромным счетом. Но лучше всего о характере Аннабэл говорило ее детское прозвище, которое прилипло к ней намертво. По имени ее давно не называли не только родственники, но и знакомые, посчитав, что если имя отражает ее ангельскую внешность, то прозвище метко указывает на ее нрав.
Действие происходит в параллельном мире, под названием Фосингем. Идет уже 1000 год, как вдруг начинает свершаться пророчество, про Дракона Тьмы, который пробудится из недр земли, и уничтожит Фосингем. Лишь смелые перерождения пятерых драконов стихий, смогут одолеть его, и запечатать навеки. На пути главных героев, ожидают разные трудности и заварухи, смогут ли они одолеть Дракона Тьмы, и спасти весь мир от гибели?
Вильхельм Мельбург привык ходить по лезвию ножа, каждый день рисковать собственной жизнью ради дела,которому служит уже много лет. Но чувство, вспыхнувшее помимо воли, вопреки всему, в холодных застенках СС заставляет забыть о благоразумии и осторожности. .
1745 год, Франция. Никто не знал о юной Жанне-Антуанетте Пуассон. Но весь мир знал великую и могущественную маркизу де Помпадур, хозяйку Версаля. Она – та самая, кто смогла завладеть сердцем и разумом самого Людовика XV. Приближенные короля искусно плетут сети интриг, желая ослабить власть маркизы. Множество красавиц мечтают оказаться в покоях монарха и уничтожить маркизу. Даже двоюродный брат пресловутых сестер де Майи-Нель вступает в игру… Однако самой сильной соперницей маркизы становится четырнадцатилетняя кокетка.
Так начинались едва ли не все самые драматические, самые безум-ные истории о любви. Российский самодержец Павел I на балу обратил внимание на дочь московского сенатора Анну Лопухину… И весь мир для него вдруг мгновенно преобразился. Куда делись императорская невозмутимость, сдержанность и самообладание? Непозволительные чувства хлынули, как цунами, смыв в туманную даль бесконечные заботы и тревоги о судьбе России. Вмиг охладел некогда пылкий интерес к фаворитке Нелидовой. В сердце государя теперь была только она, юное, божественное создание, и она оставалась там до жуткой кончины Павла I. По сей день с полотен художников, писавших портреты Лопухиной, смотрит на нас очаровательная молодая женщина с большими темными глазами, которые как бы говорят: «Я была рождена для тихой семейной жизни, но, увы, вышло совсем по-другому…».
Сердце красавицы Ангелины навсегда покорил гусар Никита Аргамаков, которому она со всей силой нерастраченной страсти отдалась на берегу Волги. Но молодым людям не суждено было соединить свои судьбы – война 1812 года ворвалась в их жизнь, подобно вихрю. То, что случилось дальше, Ангелина не могла бы представить себе даже в страшном сне: ей суждено было стать женой французского шпиона, наложницей солдата, богатой вдовой парижского нотариуса. Однако ни на миг не забывала она пылкого гусара, который – в этом у нее не было сомнений – стал отцом ее дочери… Смогут ли Никита и Ангелина победить злой рок, который заставляет их проходить через все новые и новые испытания?Книга также выходила под названием «Князь сердца моего».