Царица Армянская - [7]

Каш Бихуни, когда речь заходит об этом, воздев руки к небесам, знай твердит:

— Да свершится!..

* * *

Каждое утро с рассветом хеттские жрецы во главе со своим верховным жрецом Кама Варашем являлись к царице с визитом, с богатыми приношениями. Потом они пили с ней освященное вино, без устали вознося хвалу. Кама Вараш все воспевал бога-покровителя Нерика Шанта и как бы между прочим внушал ей, чтобы позволила принести человека в жертву этому самому Шанту.

— Он грозен и неистов, благословенная царица. Это ведь и ваш бог, бог армян. Ежегодно в определенный день мы приносим Шанту в жертву человека, чтобы он своим бичом не извел вконец все человечество. Разреши нам, о диво небесное!..

Царица, милостиво улыбаясь, тем не менее очень упорно отказывала жрецам в их просьбе. А однажды утром она вдруг попросила:

— Кама Вараш, приведи ко мне вывезенную из города Хаттушаша хеттскую девушку, хочу узнать у нее, какова воля богов.

Делать было нечего, пришлось Кама Варашу отдать царице хеттскую девушку, которой он уготовил участь жертвы.

* * *

Обосновавшись в Нерике, Мари-Луйс почти каждую неделю отправляла лазутчика в пределы владений хеттов. Ей надо было знать обо всем, что там делается.

Но, увы, все эти лазутчики исчезали бесследно. Между тем вокруг носились все более и более тревожные слухи. И хотя по ее личному распоряжению единственный въезд в Нерик охранялся преданными людьми, в городе заметно прибавилось и хеттских жрецов, и разного сброда, якобы пришедшего на поклонение в храм бога Шанта.

В тревоге пребывал и чудом обретший свободу Арбок Перч. Он осмелился посоветовать царице изгнать из Норика хеттских жрецов и всех явившихся на поклонение.

Мари-Луйс, однако, уклонялась от прямых столкновений с хеттами в пределах границ их владений. Каранни со своим войском далеко. Царь Уганна стар и немощен. Что она может сделать одна с немногочисленным полком своей охраны? В иные моменты думалось: уж не отдать ли Кама Варашу хеттскую девушку, почти подростка, которую она взяла под свое покровительство? Но это было бы поражением. К тому же и материнский инстинкт не позволял ей обречь на гибель безвинное существо. Она стала догадываться, что хетты озабочены вовсе не тем, чтобы принести человека в жертву богу Шанту. Цель у них иная: захватить Нерик — вот о чем они мечтают. Эта догадка, отрезвив царицу, прибавила ей решимости. Она послала Таги-Усака к старейшине медников города, к вольному человеку Минаю, разведать, можно ли на него понадеяться, сумеет ли он в нужный час помочь им, собрать отряд ополченцев. У Миная несколько сотен мастеровых, они тоже могли бы быть полезны в случае опасности…

Царице доложили, что с визитом к ней пожаловал верховный жрец Арванд Бихуни.

— Тревоги твои напрасны, божественная, — склонившись в почтительном приветствии, начал он. — Ты выставила у въездных ворот Нерика охрану с приказом не впускать в город хеттов. К чему это?

— А тебя не беспокоят толпы хеттов, кишмя кишащие в нашем городе?

— Нисколько! — уверенно ответил верховный жрец. — Это абсолютно безопасный, мирный люд. Они приходят сюда на поклонение. Не сомневайся, великая царица. Храм бога Шанта — святилище их идола. Это и приводит их сюда. Не подозревай в дурном невинных людей, божественная…

Арванд Бихуни всячески пытался заверить царицу, что никакая опасность не грозит ни ей, ни городу. И Мари-Луйс отчасти успокоилась, но охраны у ворот не сняла. И более того, снова отправила Таги-Усака к старейшине нерикских медников, чтобы тот еще раз подтвердил свое намерение быть им помощником.

Таги-Усак был принят в доме медника Миная как желанный гость. Дверь ему и на этот раз отворила единственная дочь медника Нуар.

— Отец дома?..

— Какой ты скучный человек, — засмеялась Нуар, — все с одним и тем же вопросом входишь. Хоть бы сначала богов восславил, а уж потом…

— Боги со мною в ссоре.

Девушка преградила ему путь, горячо дохнув в лицо.

— Что случилось? Несчастье какое-нибудь?

— Должно быть…

— Отец, отец! — встревоженно позвала Нуар. — Иди сюда, отец. Послушай, с чем пришел этот злоязычный человек!..

Еще при первом знакомстве Таги-Усак заметил, что привлек к себе внимание Нуар, но не придал этому значения, посчитал, что огонь не сильный, прогорит, как костер из сухих веток. Однако в глубине души подумал: девушка ведь может и всерьез увлечься, похоже, кровь у нее горячая…

Пока медник Минай не появился, Таги-Усак решительно сказал:

— Не плутай в хаосе незнакомых дорог, Нуар. Наши с тобой боги далеки друг от друга.

Нуар нахмурилась.

— Из гордости я не должна признаваться, что ты пришелся мне по сердцу. Я не таскаюсь по храмам, не кичусь своей девственностью. Но знай, люблю тебя, и никто, слышишь, астролог и доверенный человек царицы, никто не властен запретить мне любить. И не спеши торжествовать, что отделался от меня. Ты либо будешь моим, либо ничьим. Это свыше предрешено!..

Вошел Минай. Приложив руку к груди, он поклонился и спросил:

— Что привело тебя в такой час, друг мой?

Таги-Усак знал, что медник — человек набожный, понимал, что оторвал его от молитвы.

— Прости за беспокойство, брат, но город переполнен хеттами, — сказал он.