Царьград - [35]

Километра за два до узости, струги с насадами разделились пополам и разошлись к берегам, где и высадили по батальону пехоты и батарее трехфунтовок. На свои места стрельцы «рассадили» плотными рядами чучела, при этом прикрыв их щитами, чем не столько защитили их, как воспрепятствовали их более пристальному разглядываю врагом с береговых обрывов. Сами струги после рассадки оставались у берега. Высаженные войска сторожно пошли по берегам вниз по течению, а струги и насады дождались остального каравана. После чего насады присоединились к флотилии, а струги, выведенные на середину Тобола, с оставшимися в них расчетами пары трехфунтовых «единорогов», стоящих в каждом судне, и кормчими, пошли к теснине, оставив за спиной снова вставшую на якоря флотилию.

Через пару километров сплава по Тоболу, наконец, справа показалась меловая отвесная скала и стало видно стремительно ужимающееся речное русло, которое от берега до берега перегораживали собранные в «нитку» небольшие, на два - три не толстых бревна, плоты. Колонна стругов стремительно накатывалась на боны и наконец нос первого, затем второго, третьего и так далее, коснулся бревен и строй распался. Струги скучились и с яра в сидящих в них плотными рядами «людей» полетел «рой» стрел.

«Аллах, ну где же эти урусы?» — задавал себе уже в который раз вопрос мурза Алысай, командовавший «абордажным» отрядом, притаившемся в левобережных береговых кустах и раскинувшемуся за ними заливным лугом. Но вот из - за белого утеса показались паруса стругов, без шума, безмолвно накатываются уруса. Не зная, что их ждет впереди. Наконец первый струг, а за ним и другие столкнулись с бонами и рассыпался их строй, превратился в кучу мала. И в эту кучу с белоснежной кручи посыпался «дождь» стрел.

«Наконец. Пора и нам» — подумал мурза и заголосил, подавая сигнал своим воинам на атаку сгрудившихся у препятствия вражеских лодок. Послушные ему кочевники, подхватив припасенные на лугу легкие черны, бросились в атаку.

— Алла! Аллах акбар! — закричал Алысай и кинулся со своими подручными к воде, где его более расторопные подчиненные уже садились с перегрузом в вынесенные челны, по трое -  четверо и направлялись к лодкам урусам, беспомощно покачивающихся у перегородивших реку бонов, под настоящим «ливнем» стрел с мелового яра. Мурза заскочил в услужливо придержанный челн, с ним сели два его улана, тут же схватившие по веслу и направивших, оттолкнутый услужливым табунщиком от берега челн, к ближайшему стругу урусов. Которые как то тихо, без криков и телодвижения встретили неожиданное нападение. Продолжая все так же молча и неподвижно сидеть в своих больших лодках.

Оживление урусов произошло как - то неожиданно и смертоносно для «абордажников». Внезапно борта русских лодок полыхнули огнем, дымом, громов и «плюнули» в накатывающую на них «армаду» легких берестяных челном зарядами картечи. Передних «абордажников» как «корова языком слизала», вот только они гребли на челнах и вот их нет. Только уносит вода многочисленные ошметки разорванной бересты и темно - красные, стремительно размываемые пятна вниз по течению. Не успел довольно свежий ветер отнести пороховой дым от места боя, как последовал новый залп и новые жертвы среди татар. В этот раз досталось и челну Алысая. Картечь разбила нос его «кораблю» и сбила обоих его уланов. Досталось пара картечин и самому мурзе, но крепкий юшман бухарской работы и тела его телохранителей, принявших на себя основную часть чугуна, спасли его. Тем более, что и та пара чугунных пуль поразивших военачальника, перед этим успели пройти через тела и защиту его уланов, что и помогло их господину отделаться только ушибами, без всяких трещин и переломов ребер. И еще одна случайность помогла мурзе. Посчастливилось ему упасть рядом с бонами и он держась за них поднырнул под ними и укрываясь ими и перебирая руками по бревнам и скрепляющих их веревками, благополучно добрался до берега и укрылся в кустах. Которые, хотя и основательно вытоптанные его подчиненными, смогли укрыть его от глаз урусов и пролетающих рядом не прицельных пуль и картечин. Так и пережил мурза это сражение. Наблюдая, как появились сначала очень большие лодки урусов, сметшие огнем своих пушек с яра лучников. Потом, подошедшая по берегу русская пехота, ударом с тыла добила ханских воинов на правом берегу. А появившиеся уральские стрельцы зачистили от татар и левобережье в районе сражения, разогнанных к тому времени орудийными залпами с реки. Благо, что к этому времени Алысай успел уже отползти, а затем и отбежать на значительное расстояние от берега и не попал в зону зачистки. Наблюдая все это в относительной безопасности. А после ему повезло наткнутся на коновода одного из своего десятка, по каким - то, счастливым для мурзы обстоятельствам, расположившего своих коней так далеко от берега, и уйти с места разгрома уже в большей безопасности.

Предупрежденные своими командирами кормчие и номера расчетом корабельных «единорогов» основательно прикрылись со всех сторон щитами от стрел и дополнительно облачились в более крепкий доспех. Даже сменили, по требованию легата, свои форменные ерихонки на трофейные европейские шлемы с забралом, благо взяли неликвид с собой в качестве запасных. Так что град стрел обрушившихся на струги, их сильно уменьшенные экипажи пережили без потерь. Искусные кормчие сумели так притереть свои суда с бонам, что казавшая на вид куча лодок, на самом деле имела четкий порядок и прикрывали друг друга. Притом, что обе судовых трехфунтовок, в преддверии боя, заранее расположили на одной стороне, которой кормчий предполагал встать к левому берегу. Вот и встретила вся артиллерия стругов атакующих на челнах татар слитными залпами картечи, дополненными стрельбой из заранее заряженных пищалей, которые стрельцы поленились взять с собой и оставили на стругах. В чем командование поддержало своих подчиненных, все увеличение огневой мощи идущих в засаду судов.