Царьград - [28]

Все приготовления произведены и флотилия пришла в движения, опять вытягиваясь в «нитку» каравана. Наконец достигли описываемого дозорами места. Действительно на высоком откосе левого берега крутилось, на взгляд, порядка ста - ста пятидесяти всадников, но судя по тому, что часть их меняется, выезжая на яр из не проглядываемой части берега, кочевников было намного больше. Русский караван не останавливаясь продефилировал мимо степняков. Те попробовали покидать было вниз стрелы, но пара залпов из «сакмарочек», а главное с десяток трупов полетевших с кручи в воду, и упавших в туче брызг в стремнину, почти мгновенно исчезнувших с речной поверхности в глубине, быстро пресекли эти опасные забавы. После чего всадники с яра исчезли, даже не все суда уральцев успели прошли мимо этой кручи.

Как и планировал Белых, километра через четыре, слева открылось понижение на берегу, к которому и пристали струги и насады с первым и вторыми батальонами. Высадив десант, усиленный шестиорудийной батареей трехфунтовых «единорогов», суда присоединились к, опять ставшему на якоря, каравану. Противника на берегу не наблюдалось. Только вытоптанный копытами множества лошадей путь указывал, что татары здесь были, но караван опоздал и кочевники ушли ожидать его к броду. Узнав новую информацию, легат направил к броду берегом высаженный десант, благо идти было недалеко, порядка километра или чуток более. Выполняя приказ командира батальоны, сразу, насколько позволяла местность, развернулись в плотные шеренги и сопровождаемые во второй шеренге «единорогами», повели наступление к видневшемуся ниже по течению спуску к броду. А караван, отпустив десантные ряды метров на семьсот, начал сплавляться по течению, пустив во главу шхуны с их готовыми к бою орудиями.

Татары прозевали появления у них в тылу пешего неприятия. Все их внимание приковывала к себе река и плывущая по ней к ним добыча, в виде судов урусов. А когда заметили, было уже поздно. Тесные шеренги русский стрелков перекрыли весь подъем от реки на берег. Но тут река вынесла перед взглядами степняков долго ожидаемую добычу и они не выдержав, ринулись на брод. Залпы «сакмарочек» и «единорогов», выбившие задние ряды кочевников, только подстегнули авангард отряда. И только картечь, хлестнувшая с бортов «больших лодок» по кучкам передних всадников, образумила их. И все равно татары поперли, не смотря на потери от пуль и картечи каравана, через брод на правый берег, иного пути от напирающих сзади неприятельских воинов у них не было. Тем более, что в арьергарде их отряда дело дошло уже до добивания раненных уланов, и русские воины, расчищая себе путь свинцовым «градом», все ближе и ближе подходили к урезу воды.

И все - таки основная масса всадников смогла пересечь брод и уйти вглубь правого берега Тобола. Оставив после себя не менее трех сотен трупов, точно сказать было затруднительно, река уносила павших в её водах с места сражения. Из допроса пленных установили, что почти полторы тысячи всадников собрал по кочевьям барабинских татар мурза Буян - бий, поставленный над ними Кучумом, и повел их на помощь своему повелителю. Однако, узнав, что караван урусов пройдем по Тоболу совсем рядом с его временной стоянкой, решил в одиночку напасть на проезжих чужеземцев, что бы ни с кем, кроме повелителя, не делиться ни славой, ни добычей, обещавшей быть богатой.

Приткнувшись к берегу на месте боя, собрав кое - какой хабар с разбитого противника, в основном это были лошади, которых и погрузили на специально взятый для подобной цели плот, который все время так и шел в самом конце каравана. Сняв с берега на насады и струги десант с пушками, русские продолжили свой путь вниз по Тоболу.

* * *

После сражения на броде, более нападений не было, шли мирно, хотя не без пригляда. Нет, нет да мелькнёт на берегу всадник, смотрят местные за пришельцами. Миновали степь, прошли лесостепь, потом перелески стали встречаться все чаше, пока не перешли в сплошную «стену» деревьев. И тут на уральцев навалилась еще одна напасть -  гнус. Пока были на реке, он вроде и не существовал, ветерок постоянно сдувал эту дрянь с русла. На берегу, на открытом месте тоже можно было терпеть, но стоило отойти в тайгу или просто в прибрежные кусты, все. Тучи этой живности мгновенно наваливались на несчастного, лезли в глаза, нос, рот, уши и грызли, грызли и грызли гады, доводя своими тысячами мелких укусов до исступления и кровавых ран. И спасение от них только вонючая мазь розданная всем участниках похода перед отплытием.

Наконец на левом берегу показалось и первое селение. Приставать всем караваном не стали, но отставного старшего центурион Елизара Тимофеева, командира стрелковой милицейской сотни, вместе с сотней оставили для визита. Сами отошли вниз по Тоболу на километр и встали на якоря. А струги сотни Тимофеева пристали на песочек под обрывом, на котором стояло поселения и сам старший центурион в сопровождении целой полусотни сошел на берег и пошел вверх, к воротом городка.

Уже через четыре часа Тимофеев докладывал Белых о своих «дипломатических» успехах.