Царьград - [142]

Пока атаман с есаулом «митинговали», пока причаливали да высаживались, одошпешенные додавили бездоспешных и не став догонять и добивать бегущего врага, повернулись фронтом к новому противнику и изрядно поразивших казачков ровный строем бросились с берега вниз к урезу воды, у которого сгрудились высадившиеся пришельцы. На удивление быстро преодолев разделявшие их десятки метров, доспешные аборигены дружно ударили копьями в только что начавшийся формироваться казачий строй. И быть бы большой беде, но по счастью одетые панцири и прочие доспехи сохранили многие воинские жизни, ударившись в сталь броней, железные копейные наконечники, где отскочили от преграды, где только скользнули по доспехам, от чего атакующие даже несколько «провалились» в русский строй. Чем не преминули воспользоваться обороняющиеся, несколько взмахов сабель и с полдюжины вражеских копейщиков повалились под ноги сражающихся обливаясь кровью из рубленных ран. И только два невезучих казака получили копейные жало в лицо, после чего вскоре ушли в чертоги Морены.

Дрогнувший было русский строй выровнялся, сомкнулся. Сабельники остались в первых рядах, отражая выпады вражеских копейщиков и удерживая позицию. Стрелки оттянулись назад и подготовив ружья, стали выцеливать противника. Однако последний преподнес ещё один сюрприз. Неожиданно из - за вражеских рядов начали по одному взлетать вверх одоспешанные воины и приземляться за рядами русских «мечников». После чего без промедления, приземлившиеся атаковали с тыла казаков, пронзив тройку из них копьями. К счастью русских таких «десантников» оказалось всего полдесятка. Из которых трое ударили в тыл казачьего строя, а пара атаковала стрелков, в результате чего еще один боец из ватаги Кольца упал обливаясь кровью из пробитого паха и вскоре затих, навечно уйдя за кромку. У второго «десантника» получилось похуже. Его противник оказался несколько быстрее своего погибшего товарища и успел выстрелить в упор по атакующему его врагу, после чего последнего просто снесло с места. Заодно его труп сбил с ног и одного из сородичей, намерившегося ткнуть копьём очередного казака, которые только начали осознавать, что их кто - то убивает со спины. Их падение замедлило удары и оставшейся пары, которые были вынуждены перенацелиться на стрелков. Однако время было упущено и пришедшие в себя казаки дружно взяли в сабли и в пару примкнутых с «сакмарочкам» трехгранных штыков вражеских «десантников» и в течении следующих тридцати - сорока секунд с ними было покончено. По устранению угрозы с тыла, ватага занялась врагами с фронта. По команде Ивана, все дружненько отскочили назад, а по открывшимся туземцам дали тройку залпов стрелки, после чего подождав с минуту, пока свежий ветерок с речного русла унесет пороховой дым, сабельники пошли «править» результаты деятельности стрелков. Ведь все было уже окончено, огнестрел и в этом бою сыграл своё решающую роль.

— Эй браты, ведите ко мне толмача! — крикнул Кольцо, направляясь с дюжиной бойцов в становище, к чумам, около которых застыли местные детишки, бабы и часть уцелевших и успевших вернутся к семьям мужиков.

И когда, у жилищ аборигенов их нагнали посылы, ведущие за рукав толмача, Иван обратился к последнему: — Никита спроси по своему, кто такие? Почему с этими — кивнул на лежащие у речного уреза трупы -  ратились? Из - за чего?

Взятый в самом начале пути по Лене якут - толмач заговорил на своем языке. Беседа с местными продолжалась порядка пяти минут. После чего Никита заговорил на ломанном русском.

— Бачка атамана это — показал рукой на стоящих перед ними туземцев -  якута, такой как и я. Это — руку ушла в направления берега с лежавшими на нем мертвыми телами казачьих противников -  злой, плохой люд, чукча. Он всегда плиходят якута обижают. Олешко, баба, дитя, лухляд берут, мужик убиват. Якута здеся плисол, место холосий, гнус относит, олеска холосо. Тайга плохо, гнус олеска кусает, олеска умер от гнуса еда. Чукча приходит, как гнус все еда, мужик убивать, баба, дитя убивать, баба, дитя с собой забилат. Плохой чукча. Якута плосит атамана бачку не уходит, остатся. Бачка с казак холосие.

— Да нет Никита. Скажи им что остаются здесь мы не можем. Нам туда - махнул рукой вверх по течению атаман - надо. Острог ладит. Все сегодня здесь остановимся, более вниз не пойдем. Сегодня, завтра отдыхаем. Братов пораненных обиходим, убитых земле предадим. Нехристей так же в яму закинут и засыпать, неча человечиной зверьё кормить. А этим передай, если захотят, то пусть по зиме приходят к нам. Мы острог как раз у Лены и сладим. Пусть рядом живут. Сами не обидим и другим не позволим. А пока давайте браты плоты и лодки на берег и могилки копать, места нужно повыше и покрасивее выбрать, чтобы лежать погибшим было хорошо.

После чего закрутилась круговерть обустройства временного лагеря. А Никита - якут ещё долго о чем то беседовал с окружившими его местными мужиками и подтянувшимися двумя стариками рода.

Горячность атамана при высадки стоила казакам пятерых пораненных, наконечники копий хоть и соскользнули с брони, но некоторые смогли добраться до не закрытых доспехом частей рук и ног, а так же шести схороненных на яру братов.