Царевич - [17]
— Священника нет!
В совершенном ужасе Ионафан приблизился к отцу. — Господин мой, еще даже не полдень. Самуил будет здесь.
На лбу Саула выступили капли пота. — Я звал его, и он не явился. Больше ждать я не могу, — лицо его было бледным и напряженным.
— Господь не поможет нам, если ты так сделаешь.
— Мое войско! Мои люди уходят от меня! Что, по–вашему, я должен предпринять? — он окинул взглядом всех своих советников.
— Делай, что у тебя на сердце, царь, — по–видимому, все они были солидарны.
Ионафан перевел взгляд с Авенира на Киса, потом на остальных — и снова на отца.
— Самуил придет! — Он шагнул вперед, встал прямо перед отцом. — У Гедеона людей было меньше, чем у нас, и он победил мадианитян.
— Я не Гедеон!
— Ты был простым земледельцем, как он. И Дух Господень сошел на тебя, как на него. Ты собрал триста тридцать тысяч воинов и поразил аммонитов!
— И где сейчас все те воины? — Саул рывком отдернул в сторону полог шатра. — Нету!
— У тебя все равно больше, чем было у Гедеона. Наас и аммонитяне ведь разбиты!
— Филистимляне — беда пострашнее, чем мадианитяне или аммонитяне. — Саул отпустил полог. И простонал, закрыв рукой глаза: — Я не просил делать меня царем. Никогда ничего такого не просил!
— Бог избрал тебя, отец, — Ионафан старался говорить как можно спокойнее, хотя страх присутствующих постепенно передавался ему. — Уповай на Господа и могущество силы его!
— И что это значит? — выступил вперед Авенир. — В практическом и тактическом смысле? Что, Ионафан?
— Бог мог бы послать на врагов огненные стрелы, — поддакнул Кис. — Отчего же Он этого не делает?
Саул резко развернулся: — Где Ковчег? — Глаза всех устремились на него. — Может быть, если бы со мной был Ковчег… Когда–то филистимляне боялись его. Помните?
У Ионафана засосало под ложечкой. Неужели отец хочет сделать из Ковчега идол?
— Они захватили Ковчег.
— Да. И тогда мыши и крысы опустошили их поля. А у филистимлян появились опухоли. И все закончилось тем, что они отправили его обратно, нагрузив колесницу золотом. — Саул взглянул на Авенира. — Сколько понадобится времени, чтобы доставить его сюда?
В шатер пошел один из воинов.
— Господин, Самуила до сих пор нигде не видно.
Авенир нахмурился: — Времени нет. Нужно что — то делать сейчас, пока все не разбежались.
Присутствующие согласились единодушно.
— Нет. — В общем хоре одобрения одиноко прозвучал голос Ионафана. Он смотрел отцу прямо в лицо. — Подождите. Пожалуйста. Дайте прозорливцу еще время.
Авенир покачал головой: — Ты плохо знаешь людей, Ионафан. Если мы будем тянуть и дальше, лагерь опустеет, и царь окажется в одиночестве. Как ты думаешь, сколько проживет твой отец, после того как у него не останется защитников, кроме тех, кто сейчас в этом шатре?
Слова Авенира положили конец колебаниям Саула.
— Приведите ко мне то, что назначено для всесожжения и мирных жертв. Чтобы просить у Бога помощи, надо сперва Ему что–то дать.
Сердце Ионафана тяжело стучало в груди, под ложечкой свернулся тугой холодный ком страха. Он достал свиток Закона.
— Этого нельзя делать, отец. Прошу, послушай. Я покажу…
— Ты что, не понял? — Саул кричал. — Я не могу ждать. — Глаза его полыхали огнем. — И не буду ждать! Самуил обещал придти. Он не сдержал слова! — Саул вышел из шатра. — Собирайте камни. Мы поставим жертвенник вот здесь. — Он схватил Ионафана за руку. — А ты стой тут. И больше ни слова! — Он дернул подбородком. — У других народов цари приносят жертвы перед войсками. Почему бы и мне не поступить также? — Саул повернулся к Авениру. — Созови людей. Они должны видеть, что я делаю. Скажи им, что я приношу жертву Богу, чтобы Он нам помог.
Ионафан оглянулся на Авен — Езера и шепнул оруженосцу: — Встань так, чтобы увидеть всякого, кто приблизится к лагерю. Как только покажется Самуил, стрелой лети сюда и кричи, что он идет. Быстрее!
— Да, господин мой. — Мальчик скрылся за спинами окружающих, развернулся и помчался исполнять приказ Ионафана.
Глядя на отца, юный царевич задавался вопросом: примет ли Бог во внимание, что Саул напуган? Господи, прости его. Он не знает, что творит.
Собравшимся, по–видимому, происходящее было по душе. Если бы его отец прочел, переписал и изучал Закон, он знал бы, что нельзя так оскорблять Бога! А те, кто идет за ним, понимали бы, что не стоит вверять свои жизни человеческим замыслам.
Солнце клонилось к западу. Саулу привели хромого тельца. К чему убивать здорового и невредимого, как велит Закон? Казалось, что раз решив пренебречь одной деталью Закона, отец махнул рукой и на все остальное. Ионафан смотрел, как царь Саул возложил руку на голову животного, громко помолился Богу, прося помощи, а затем перерезал жертве горло. Царевич закрыл глаза, его тошнило. Вскоре до него донесся запах дыма, к которому примешивалось зловоние непослушания.
Люди разошлись, чтобы вернуться к привычным обязанностям. Саул глянул на Ионафана и улыбнулся — уверенно, как прежде. И направился в шатер — говорить с советниками.
Ионафан сел на землю, обхватил голову руками.
Подбежал Авен — Езер. Лицо мальчика пылало. Запыхавшись, он выпалил: — Пророк идет.
Ионафана захлестнул стыд. Как он посмотрит в глаза Самуилу?
После разрушения Иерусалима чудом уцелевшая юная христианка вместе с другими пленниками совершает вынужденное путешествие в Рим, где ее ожидает участь рабыни в одной из богатейших римских семей, проблемы в которой очень похожи на проблемы в современных бездуховных семьях. Испытания укрепляют веру девушки, и даже под угрозой смерти она сохраняет верность невидимому Богу и, искренне любя своих хозяев, старается направить их на путь истины и спасения.
В основе романа лежит "американская версия" библейской истории Осии и Гомерь. События разворачиваются на "диком" Западе. Простому христианскому парню невольно приходится выполнить тяжелую миссию пророка Осии: своей собственной любовью доказать существование любящего Отца женщине "с прошлым"…Вокруг нас живет множество людей, которые борются за выживание, которых использовали и обижали «во имя любви», многие из них были распяты на алтаре удовольствии и «свободы»… Именно для таких людей я и написала «Любовь искупительную» — для тех.
Продолжение истории жизни рабыни-христианки в древнем городе Ефесе, которая за свою веру была отправлена на растерзание львам, но чудом осталась в живых благодаря стараниям молодого врача. Искалеченная девушка становится его помощницей и получает удивительный дар исцелять людей не только физически, но и духовно. Направляемая Божьей волей, она приводит к вере в Иисуса всех членов знатной римской семьи, которой она служит, в том числе и любимого ею человека.
Эта повесть открывает серию «Сыны ободрения», посвященную таким библейским героям веры как Аарону Халев, Ионафан, Амос и Сила. Эти пять человек ответили на Божий призыв служить Ему верно, не ожидая награды или признания на этой земле. В повести «Священник» Ф. Риверс мастерски рисует психологический портрет Аарона, помогая нам увидеть, насколько актуальны во все времена те уроки, которые Бог дает Своим детям.В конце книги приложен материал для библейского изучения.
Эта повесть завершает серию "Сыны ободрения", посвященную таким библейским героям веры как Аарон, Халев, Ионафан, Амос и Сила. В повести "Книжник" Ф.Риверс мастерски рисует портрет Силы на фоне его миссионерских путешествий с апостолами.Богатство позволяло ему занять руководящую позицию.Послушание заставило его расстаться с мирскими ценностями.Смирение помогло ему посвятить свою жизнь описанию жизни других.Апостолы Петр и Павел несли Благую Весть всем, кто захочет услышать. Но когда они умолкли, Книжник передал их слова будущим поколениям.
В романе «Алая нить» Франсин Риверс касается актуальных во все времена тем — любви, ненависти, предательства, духовных исканий — и убеждает читателя в том, что жизнь каждого человека может обрести смысл, наполниться гармонией, любовью и миром, если он услышит и откликнется на зов Бога, Который обращается ко всем без исключения.
Каким был легендарный властитель Крита, мудрый законодатель, строитель городов и кораблей, силу которого признавала вся Эллада? Об этом в своём романе «Я, Минос, царь Крита» размышляет современный немецкий писатель Ганс Эйнсле.
"Пётр был великий хозяин, лучше всего понимавший экономические интересы, более всего чуткий к источникам государственного богатства. Подобными хозяевами были и его предшественники, цари старой и новой династии, но те были хозяева-сидни, белоручки, привыкшие хозяйничать чужими руками, а из Петра вышел подвижной хозяин-чернорабочий, самоучка, царь-мастеровой".В.О. КлючевскийВ своём новом романе Сергей Мосияш показывает Петра I в самые значительные периоды его жизни: во время поездки молодого русского царя за границу за знаниями и Полтавской битвы, где во всём блеске проявился его полководческий талант.
Среди исторических романистов начала XIX века не было имени популярней, чем Лев Жданов (1864–1951). Большинство его книг посвящено малоизвестным страницам истории России. В шеститомное собрание сочинений писателя вошли его лучшие исторические романы — хроники и повести. Почти все не издавались более восьмидесяти лет. В шестой том вошли романы — хроники «Осажденная Варшава», «Сгибла Польша! (Finis Poloniae!)» и повесть «Порча».
Роман «Дом Черновых» охватывает период в четверть века, с 90-х годов XIX века и заканчивается Великой Октябрьской социалистической революцией и первыми годами жизни Советской России. Его действие развивается в Поволжье, Петербурге, Киеве, Крыму, за границей. Роман охватывает события, связанные с 1905 годом, с войной 1914 года, Октябрьской революцией и гражданской войной. Автор рассказывает о жизни различных классов и групп, об их отношении к историческим событиям. Большая социальная тема, размах событий и огромный материал определили и жанровую форму — Скиталец обратился к большой «всеобъемлющей» жанровой форме, к роману.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В романе Амирана и Валентины Перельман продолжается развитие идей таких шедевров классики как «Божественная комедия» Данте, «Фауст» Гете, «Мастер и Маргарита» Булгакова.Первая книга трилогии «На переломе» – это оригинальная попытка осмысления влияния перемен эпохи крушения Советского Союза на картину миру главных героев.Каждый роман трилогии посвящен своему отрезку времени: цивилизационному излому в результате бума XX века, осмыслению новых реалий XXI века, попытке прогноза развития человечества за горизонтом современности.Роман написан легким ироничным языком.
«Воин» — вторая книга из серии «Сыны ободрения». В этой исторической повести Ф. Риверс мастерски рисует портрет Халева, человека, о котором Бог сказал, что в нем был «иной дух». Халев жил по заповеди Божьей: «Люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим и всею душою твоею, и всеми силами твоими». Пусть его пыл и готовность исполнять волю всемогущего Бога вдохновляют и наше следование за Господом и Спасителем Иисусом Христом.В конце книги — материал для библейского изучения.