Царь нигилистов - [84]
— Хорошо, я переформулирую вопрос, — сказал Саша. — Где Пирогов наблюдал такие клетки?
— То, что я сейчас скажу, ничего не значит, — ответил Склифосовский. — Гигантские клетки Пирогов наблюдал в мокроте больных чахоткой. Но никто не доказал, что они связаны с болезнью.
— Вот почему я не буду править, — усмехнулся Никса.
И достал портсигар.
— Ты таскаешь с собой эту гадость? — возмутился Саша.
Брат как ни в чем не бывало вынул сигарету, зажег спичку и закурил.
Тонкие, как у девушки запястья, тонкие пальцы: все то, что казалось Саше признаком аристократизма. Нет! Просто худые руки пятнадцатилетнего мальчика, больного туберкулезом.
— Я тебя убью, — сказал Саша.
— Папá тебя повесит, — заметил Никса, затягиваясь.
— Пофиг!
Никса рассмеялся.
— Ты понимаешь, что тебе это совсем нельзя? — спросил Саша. — Конкретно тебе конкретно совсем.
— Ладно, последняя.
— Портсигар мне сдашь, — проинформировал Саша.
Брат прыснул со смеху.
— Ты зря лапки-то опустил, — сказал Саша. — Я читал об одной поэтессе, у которой нашли туберкулез примерно в твоем возрасте, и она прожила больше семидесяти лет.
Про то, что Гиппиус всю жизнь дымила, как паровоз, Саша на всякий случай умолчал.
— Она жила сначала в Крыму, потом в Тбилиси, потом во Франции. — сказал он. — Тебе в Питере тоже делать нечего.
— Из Крыма буду править? — поинтересовался Никса.
— А что? Перенесешь столицу в Ялту. Народу понравится.
— Еще ничего не ясно, — заметил Склифосовский.
— Это верно, — сказал Саша. — Вот, Никса! Николай Васильевич совершенно правильно говорит.
— Значит, я могу курить дальше? — спросил брат.
— Ну-у, безопаснее действовать с учетом пожара. Кстати…
И он посмотрел на Склифосовского.
— Николай Васильевич, я не верю, что внутри этой штуки ничего нет. Можно ее в другой цвет покрасить?
— Сейчас попробуем, — кивнул Склифосовский.
Гигантскую клетку подкрасили чем-то зеленым, потом охрой…
Николай Васильевич только качал головой. Центральное светлое поле в окружении полукруга из клеточных ядер было пусто по-прежнему.
— Всем подряд! — сказал Саша. — Всеми красителями, которые у вас есть.
— Ваше Высочество, что мы ищем?
— Палочки. Длинные узкие бактерии. Наверное, они очень маленькие.
— Откуда вы знаете?
— Неважно! Наверное, читал где-то. Просто делайте то, что я говорю. Я вас не отпущу, пока не найдете!
Никса усмехнулся и затянулся оставшейся половинкой сигареты.
Неумолимо приближались два часа дня.
За дверью послышались шаги, так что брат едва успел потушить окурок.
В комнату вошел Гогель и поморщился от ужасной смеси запахов спирта, хлорки и табака.
— Что здесь происходит? — спросил он.
Саша вскинул руку в его направлении и раскрыл ладонь.
— Кто курил? — спросил Григорий Федорович.
— Я, — сказал Склифосовский. — Прошу прощения, если это запрещено.
— Главное, чтобы не они.
И Гогель указал глазами на Сашу и Никсу.
— Вам пора обедать, — добавил он.
— Есть вещи поважнее! — бросил Саша. — Выйдите! Еще час.
Генерал опешил, полминуты не понимал, что делать. Но, наконец, сделал шаг назад и вышел из комнаты.
Склифосовский в очередной раз перекрасил препарат и прильнул к микроскопу.
Взял лист бумаги и карандаш.
— Ваше Высочество, это то, что вы искали?
Саша посмотрел в окуляр.
В клетке Пирогова, в основном ближе к ядрам, было несколько синих червячков, похожих на пунктир. Иногда пунктирные линии сходились друг с другом и образовывали латинские буквы «V».
— Думаю, да, — сказал Саша. — Зарисуйте и обязательно запишите краситель, а то мы их потом не поймаем.
— Ваше Высочество, вы ведь знаете, что это? — спросил Николай Васильевич.
— Туберкулезные палочки, — пожал плечами Саша. — Но мало того, что это знаю я, нам надо убедить в этом других. Николай Васильевич, вы готовы посвятить этому весь август?
— Да, — кивнул Склифосовский. — Еще бы!
— С голоду не умрете, — сказал Саша. — Я найду деньги.
— У меня есть, — вмешался Никса.
— Двести рублей серебром? — вспомнил Саша.
— Это не все, — заметил брат.
— Двести рублей серебром? — переспросил Склифосовский. — Этого хватит!
— Не факт, — сказал Саша. — Вам понадобятся помощники. Много технической работы. Палочки надо вырастить. Потом ввести лабораторным мышкам и посмотреть, что с ними будет. Потом понять от чего мрут эти штуки. Причем попробовать все. У меня есть некоторые идеи… И чтобы вы сами и ваши помощники могли спокойно заниматься этим проектом и не думать, где бы подзаработать. Можете мне примерно посчитать?
— Я все обдумаю и напишу, — сказал Склифосовский.
Саша кивнул.
— Отчеты мне будете присылать: что получилось, что нет.
— Хорошо, — сказал Николай Васильевич.
— Они дохнут от хлорной извести, — заметил Никса.
— Палочки мы не проверяли, — возразил Саша.
— Я спишусь с Пироговым, — сказал Николай Васильевич. — Он использовал раствор хлорной извести для обработки ран. Не знаю, можно ли им обрабатывать золотушные язвы.
— Никса, конечно, уникален, а его золотуха — не думаю, — предположил Саша. — Можно еще этих гадов найти. Николай Васильевич, у вас есть микроскоп?
— Здесь нет.
Саша с тоской посмотрел на прибор.
— Возьмите, Николай Васильевич, — со вздохом сказал он. — Я в общем-то увидел все, что хотел. Вам сейчас нужнее.
Загадочные мутации превратили часть населения Земли в высшие существа, суперменов с могущественной силой мысли, способных просчитывать в уме сложнейшие математические задачи и усилием воли убивать на расстоянии. Все остальное человечество Иные рассматривают как рабов, ненужный генетический хлам и видовых конкурентов. Сопротивляться установлению на планете строжайшей иерархической диктатуры телепатов практически невозможно, однако даже в этой безнадежной ситуации находятся люди, готовые противостоять беспощадным монстрам в человеческом обличье.
Герои романа Олега Волховского «Маркиз и Жюстина» – молодая супружеская пара, оказавшаяся на самом острие страсти. Он – красавец-интеллектуал со склонностями к изящному садизму, она – дочь известного политика, готовая ради удовольствия пожертвовать всем, даже собственной жизнью. Проза Олега Волховского несколько лет назад стала «культовой» в определенных кругах читателей, разошлась на цитаты, была воспринята как откровение и прорыв. Сегодня роман читается как потрясающая история любви, которая одновременно и дар, и проклятие, и милость, и дерзость.Маркиз и Жюстина – из творений де Сада – возвращаются, чтобы жить среди нас…
Апостолом быть трудно. Особенно во время второго пришествия Христа, который на этот раз, как и обещал, принес людям не мир, но меч.Пылают города и нивы. Армия Господа Эммануила покоряет государства и материки, при помощи танков и божественных чудес создавая глобальную светлую империю и беспощадно подавляя всякое сопротивление. Важную роль в грядущем торжестве истины играют сподвижники Господа, апостолы, в число которых входит русский программист Петр Болотов Они все время на острие атаки, они ходят по лезвию бритвы, выполняя опасные задания в тылу врага, зачастую они смертельно рискуют — но самое страшное в их жизни не это, а мучительные сомнения в том, что их Учитель действительно тот, за кого выдает себя…
Тебя зашвырнули в другой мир обманом? Не печалься! Внешность – королевская, магия – редкая, да и бонусом ко всему – жених нарисовался. И, пусть я теперь невеста, да еще и обещанная неизвестному магу, ему со мной здорово не повезло! Я, Линтра Гриффит, обещаю – вернусь в свой мир и накажу обманщицу!
Однажды твой яркий, красивый, содержательный сон может стать реальностью. Хочешь ты того или нет.
Виам Даалевтин увлекается всевозможными феноменами, вроде эффекта плацебо или влияния на поля вероятности, и пытается найти им объяснения. В ходе своих изысканий, он выясняет, что Действительность и Реальность — разные вещи, ибо Мир поделен на 2 предела, а видимые им, благодаря таинственной татуировке, образы — это эхо Реальности. Ему удается попасть в Верхний Предел Мира — в утопический полис будущего, где граждане могут ваять материю и живут в 6 сторонах света. Однако Реальность принимает внедрение за ошибку, которую обязана устранить.
Люди не равны. Кто-то — простая челядь, кто-то — наследник влиятельнейшего рода, а кто-то — аватара божества хаоса. А раз не равны люди, значит и союзы, которые они заключают, не могут быть равными. Никто не хочет заключать союзы в ущерб себе. А значит, каждый будет стремиться к союзу неравному, но тому, в котором цена жизни их союзников будет всяко выше их собственной. И для заключения подобного союза мало знать, кем являются те, кого ты рассматриваешь в качестве кандидатов на объединение. Надо знать, кто ты… Лишь познав себя, человек способен в должной мере осознать, каким мерилом ему следует измерять стоимость чужих жизней.
Казалось бы, нашел брата, получил долгожданные ответы – что еще нужно для нормальной жизни. Разве что уволится из рядов доблестной Службы Безопасности и вернуться домой. Но вот беда: брат снова пропал, с памятью проблемы, а озвученные ответы все только больше запутали. И уже начинаешь сомневаться в собственном рассудке, видеть безумие там, где его нет… или есть.
Повесть "Под багряной сенью заката", рассказы "Лавандовый запах рук", "Мальчик и девочка", "В уныния пеленах" и "Последний поход" – теперь под одной обложкой!
Наш современник Саша Ильинский уже вполне освоился в теле Великого князя Александра Александровича, да и быт позапрошлого века уже не кажется столь ужасным, как в первые дни. Писать пером уже получается и с французским гораздо лучше. Чего нельзя сказать о немецком, танцах и верховой езде. Да и с ружейными приемами, честно говоря, не очень. А впереди кадетский лагерь, а потом учебный год. И если бы только это! То, что восхищает интеллигентов из салона Елены Павловны, удивляет господина Герцена в Лондоне и заставляет видеть в Саше нового Петра Великого, почему-то не очень нравится папá — ГОСУДАРЮ Александру Николаевичу.
Современный российский адвокат, любящий защищать либералов, леваков и анархистов, попадает в тело тринадцатилетнего великого князя Александра Александровича — второго сына императора всероссийского Александра Николаевича (то есть Александра Второго). И блеснуть бы эрудицией из двадцать первого века, но оказывается, что он, как последний лавочник, едва знает французский и совсем не знает немецкого, а уж этим ужасным гусиным пером писать совершенно не в состоянии. И заняться бы прогрессорством, но гувернеры следят за каждым его шагом, а лейб-медик сомневается в его душевном здоровье. Да и государь — вовсе не такой либерал, как хотелось бы… Как изменилась бы история России, если бы Александр Третий оказался не туповатым консерватором, попавшим под влияние властолюбивого Победоносцева, а человеком совершенно других взглядов, знаний и опыта?