Царь нигилистов - [14]
— Какие? — поинтересовался молодой доктор.
— Прежде всего, конечно, второй "О преступлениях против веры".
— Почему? — спросил Иван Михайлович Балинский.
— Потому что должна быть свобода вероисповедания.
Эскулапы дружно побледнели.
Пришел Митька с подносом с кофейными чашечками и горой круассанов на широкой тарелке.
— Тогда раздел перестанет быть актуальным, — пояснил Саша. — А все, что там было разумного, вроде законов против расхитителей могил, раскидать по другим разделам. Кстати! Что бы я без вас делал, господа!
И он взял свой список и добавил туда еще один пункт: "Новый УК".
— Ну, и раздел третий "О государственных преступлениях".
Гости побледнели еще больше.
— Нет, все я там выкидывать не собираюсь. Но ведь половина статей про словоблудие. Плюнуть и забыть. Максимум штраф в особо патологических случаях.
— А какие случаи особо патологические? — с дрожью в голосе спросил Енохин.
— Прямые призывы к насилию. Например: "Вставайте люди русские, жгите помещичьи усадьбы, убивайте проклятых бар, а их имущество поровну делите между собой". Но, если кто-то действительно пошел, и что-нибудь сжег, то это уже подстрекательство. И не здесь. А в разделе про преступления против собственности.
— Мы не юристы, — заметил Енохин.
— Да, было бы интересно, с кем-нибудь из профессиональных юристов поговорить. У Никсы был какой-то учитель, но его, к сожалению, выгнали за либерализм. Господа, знали бы вы, как мне надоела эта дурная бесконечность! Кстати, хорошо, что вспомнил!
И он взял "План действий", перевернул страницу и записал: "Что почитать?"
— Господа. В "Современнике" недавно была опубликована некая "Записка об освобождении крестьян". Не помните автора? То ли Ковалев, то ли Каваев…
— Кавелин, — подсказал Балинский.
— Спасибо. Точно!
И записал фамилию.
— Что будет с автором? — поинтересовался Балинский.
— Автор будет безжалостно прочитан, — сказал Саша. — Публикация в легальном "Современнике", как я понимаю, не криминал, это же не "Колокол". Хотя и "Колокол" не должен быть криминалом. Цензуры вообще быть не должно.
Эскулапы испуганно замолчали.
— Еще в кодексе Николая Павловича мне крайне не нравится формулировка 241-й статьи, — продолжил Саша и отпил кофе. — Это про злоумышление против государя и членов его семьи. Там есть замечательная фраза про любые другие попытки ограничить власть императора. И за все смертная казнь. Я, конечно, понимаю, откуда ветер дует, но сейчас под эту статью формально можно подвести любые конституционные проекты, потому что конституции ограничивают власть монархов. Надеюсь, что эта статья все-таки так не применяется. Но любое висящее на стене ружье, как известно, когда-нибудь стреляет. Минуту…
И он взял свой план и написал: "Набросать проект первой российской конституции".
За столом повисла гробовая тишина.
— Ну, и так по мелочи, — продолжил Саша. — Здесь замечательное приложение о тех, кого нельзя подвергать телесным наказаниям. Кого только нет: и женщины, и дворяне, и купцы, и почетные граждане, и выборные. Больше всего мне понравились лица, окончившие с отличием какое-либо учебное заведение. Настоящий социальный лифт! Но вот человека лишают всех прав состояния, и весь этот список можно выкинуть на помойку. И пороть тебя можно: женщина ты, почетный гражданин или отличник. По-моему, лучше сразу на помойку.
— Пороть можно всех? — спросил Балинский.
— Пороть нельзя никого, — сказал Саша.
Кофе безбожно остыл, но Саша всё-таки допил чашечку.
— Кофе замечательный! Как в Париже, — сказал Саша. — Мертвого поднимет. Вам понравилось, господа?
— Да, конечно, Ваше Императорское Высочество, — сказал Балинский. — Вы бывали в Париже?
— Да, не один раз. Но больше люблю Вену и Прагу. Париж все-таки грязноват. Во Франции мне больше нравится глубинка: Реймс, Пуатье, Макон.
— Вы там бывали?
— Конечно. Еще Луара, особенно на закате, дворец в Блуа, замки вдоль берегов. Приходилось бывать?
— Нет, — сказал Балинский.
— Доедете до Франции — обязательно побывайте, нельзя ограничиваться только Парижем, это не почувствовать атмосферу страны.
— Я тоже не был, — улыбнулся Енохин. — Только в Польше.
— Ну-у, Польша… Катовице, конечно, вполне европейский городок, такой совсем немецкий, а больше там, по-моему, и смотреть нечего.
Балинский что-то записал в альбом. «Катовице» что ли?
— А Варшава? — спросил Енохин.
— Меня не впечатлила, — сказал Саша. — Но, возможно, чего-то не увидел. Я был там всего сутки, проездом.
— Вы хотели бы вспомнить французский язык? — спросил Балинский.
— Конечно. Я его, кстати, не то, чтобы совсем забыл. Правила чтения помню, грамматику помню. Мне бы какие-нибудь стихи, легкие и простые, вроде народных песен, например, Беранже. Или Гюго. Все-таки жаль, что Виктора Гюго у нас воспринимают только, как прозаика. Я читал несколько его стихотворений в переводе на русский — очень даже. Хотя стиль более тяжеловесный, чем у Беранже.
— А что еще из Гюго читали? — спросил молодой врач.
— «Собор Парижской Богоматери», конечно. Ну, я банален. «Отверженных» начинал читать, но не осилил. Надо бы к ним вернуться.
— На французском читали? — спросил Енохин.
— Нет, в переводе, к сожалению. Надо бы, конечно, в оригинале прочитать. Но у него столько описаний! О соборе — на страницу. Так что лучше начать с Беранже.
Загадочные мутации превратили часть населения Земли в высшие существа, суперменов с могущественной силой мысли, способных просчитывать в уме сложнейшие математические задачи и усилием воли убивать на расстоянии. Все остальное человечество Иные рассматривают как рабов, ненужный генетический хлам и видовых конкурентов. Сопротивляться установлению на планете строжайшей иерархической диктатуры телепатов практически невозможно, однако даже в этой безнадежной ситуации находятся люди, готовые противостоять беспощадным монстрам в человеческом обличье.
Герои романа Олега Волховского «Маркиз и Жюстина» – молодая супружеская пара, оказавшаяся на самом острие страсти. Он – красавец-интеллектуал со склонностями к изящному садизму, она – дочь известного политика, готовая ради удовольствия пожертвовать всем, даже собственной жизнью. Проза Олега Волховского несколько лет назад стала «культовой» в определенных кругах читателей, разошлась на цитаты, была воспринята как откровение и прорыв. Сегодня роман читается как потрясающая история любви, которая одновременно и дар, и проклятие, и милость, и дерзость.Маркиз и Жюстина – из творений де Сада – возвращаются, чтобы жить среди нас…
Апостолом быть трудно. Особенно во время второго пришествия Христа, который на этот раз, как и обещал, принес людям не мир, но меч.Пылают города и нивы. Армия Господа Эммануила покоряет государства и материки, при помощи танков и божественных чудес создавая глобальную светлую империю и беспощадно подавляя всякое сопротивление. Важную роль в грядущем торжестве истины играют сподвижники Господа, апостолы, в число которых входит русский программист Петр Болотов Они все время на острие атаки, они ходят по лезвию бритвы, выполняя опасные задания в тылу врага, зачастую они смертельно рискуют — но самое страшное в их жизни не это, а мучительные сомнения в том, что их Учитель действительно тот, за кого выдает себя…
Курсант военного училища Хаоса попадает на войну, но явно не на такую, к которой он готовился. Планировал воевать мечом и магией, а тут автоматы, роботизированные танки, аэрокосмические истребители, орбитальные бомбардировки. Отправлялся на короткую стажировку, а может застрять на всю жизнь.
Как можно попасть в другое измерение, а главное – выбраться оттуда невредимым? Эта нелегкая задача стоит перед главными героями романа: Марком, Сэмом, Джулией и Ником. Большинство из них попали туда случайно, и только Марк – осознанно. Какие препятствия приходится преодолевать героям, как изменится жизнь Марка и Джулии после встречи со стражем, где персонажам приходится искать еду, ночлег и портал для возвращения на родину и при этом приспосабливаться к непривычной жизни в другом измерении?
Я очнулся в неизвестном ночном лесу после чудовищных событий, которые разорвали в клочья мой прежний мир. Всех, кого я знал, испарила странная Сфера, в том числе меня. Где я? Куда я попал? Верните меня назад! Тема изображения на обложке предложена автором.
Царь Хален готов жениться. Он упустил несколько прекрасных невест и испортил отношения с Шадизом. Но, он ни о чём нет сожалеет, потому, что в их мир пришла о л у д и. И на ней царь готов жениться хоть сейчас. Она понравилась ему гораздо больше чем местные девушки. Несмотря на то, что ей всего 17 лет. Да и ее собственные привычки, как говорят женщины, несколько странны. Потому, что на самом деле её зовут Евгения. И она из нашего мира.
Трое взрослых людей из современной России, случайно попав под темпоральный луч машины времени, оказываются заброшенными в СССР в собственные четырнадцатилетние тела. Как найти того, кто отправил их в 1977 год и мог бы вернуть назад в будущее? Троица берется за расследование, во время которого сталкиваются с многочисленными загадками и опасными препятствиями. Помогают им проверенные друзья, новые знакомые, а еще подозрительные личности и даже всесильный КГБ. Но так многое произойдет за годы ожидания… Смогут ли они вернуться и захотят ли?
Ничего себе сходил в комиссионку за курткой! Сам не понял, как оказался в центре малообъяснимых событий, несвойственных для развитого социализма начала восьмидесятых. Дьявольщина какая-то. Мистика это или злой умысел? Глупость или злонамеренный расчет, направленный на неокрепшие мозги наивной советской молодежи? В этом и нужно разобраться внезапно повзрослевшему герою (только что был ребенком, а через минуту… подросток!). А тот факт, что в юной головушке верховодит взрослое сознание из две тысячи пятнадцатого года, жизни не облегчает.
Наш современник Саша Ильинский уже вполне освоился в теле Великого князя Александра Александровича, да и быт позапрошлого века уже не кажется столь ужасным, как в первые дни. Писать пером уже получается и с французским гораздо лучше. Чего нельзя сказать о немецком, танцах и верховой езде. Да и с ружейными приемами, честно говоря, не очень. А впереди кадетский лагерь, а потом учебный год. И если бы только это! То, что восхищает интеллигентов из салона Елены Павловны, удивляет господина Герцена в Лондоне и заставляет видеть в Саше нового Петра Великого, почему-то не очень нравится папá — ГОСУДАРЮ Александру Николаевичу.
Современный российский адвокат, любящий защищать либералов, леваков и анархистов, попадает в тело тринадцатилетнего великого князя Александра Александровича — второго сына императора всероссийского Александра Николаевича (то есть Александра Второго). И блеснуть бы эрудицией из двадцать первого века, но оказывается, что он, как последний лавочник, едва знает французский и совсем не знает немецкого, а уж этим ужасным гусиным пером писать совершенно не в состоянии. И заняться бы прогрессорством, но гувернеры следят за каждым его шагом, а лейб-медик сомневается в его душевном здоровье. Да и государь — вовсе не такой либерал, как хотелось бы… Как изменилась бы история России, если бы Александр Третий оказался не туповатым консерватором, попавшим под влияние властолюбивого Победоносцева, а человеком совершенно других взглядов, знаний и опыта?