Царь мира сего, или Битва пророков продолжается - [6]

   – Где, где – в Караганде, вот где! – торжествовал Беловский.

   Священник явно не понял и растерянно крутил головой. Саня вытащил интернет-приемник, сказал в него: «Караганда, информация!». Из приемника послышалось: «Город Караганда был образован в 1934 году. Сегодня занимает площадь в 800 квадратных километров…» Саня выключил.

   – Все ясно, он послал дьякона в сталинскую эпоху… Прямо в облачении…

   Батюшка смахнул слезу:

   – Это когда православных на Руси убивать повсеместно будут и церкви сокрушать?

   – Да, батюшка, в то самое время упек этот гений злобы нашего отца Варсонофия! – скорбным голосом подтвердил Саня.

   – Ай-ай-ай! Спаси Господи и укрепи силы его в час лихих испытаний! Однако лукавый заговорил нас! Как ловок! Давай-ка читай «Да воскреснет Бог!»

   Михаил насторожился. Или бесы настолько хитры и ломают перед ним комедию или он ничего не понимает. Но от прочтения молитвы, подумал он, в любом случае хуже не будет. И он бодрым голосом, чеканя каждую фразу, как залпом главного калибра, вдарил по растерявшемуся и смятенному противнику:

   – Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящии Его. Яко исчезает дым, да исчезнут, яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога и знаменующихся крестным знамением, и в веселии глаголющих: радуйся, Пречестный и Животворящий Кресте Господень, прогоняяй бесы силою на тебе пропятаго Господа нашего Иисуса Христа, во ад сшедшаго и поправшего силу диаволю, и даровавшаго нам тебе Крест Свой Честный на прогнание всякаго супостата. О Пречестный и Животворящий Кресте Господень! Помогай ми со Святою Госпожею Девою Богородицею и со всеми святыми во веки. Аминь.

   Воцарилась тишина. Беловский осматривал сокрушенные позиции врага, как Наполеон поле Аустерлица. Троянцы забыли про оборону приборчиками и уставились на него. Батюшка отвесил нижнюю челюсть и так и замер. Саня вперился глазами Мишке прямо в рот, как будто увидел в нем ежа.

   – Перекрестись… – выдавил он.

   – Развяжи руки, тогда перекрещусь. И вас всех тут так перекрещу! Мало не покажется!

   Троянцы переглянулись. Батюшка громко сглотнул. Саня приказал:

   – Возьмите его все вместе за левую руку, а правую чуть ослабьте, но не развязывайте до конца.

   Троянцы вцепились в левую руку Михаила так, что затрещала одежда, а правую освободили настолько, что можно было покачать рукой на расстоянии десяти сантиметров. Саня скомандовал:

   – Приготовились! Все готовы?

   – Готовы! – ответили троянцы.

   Отец Киприан встал с пола, взял икону Спасителя и поднял над собой:

   – В руци твои, Господи, предаю души наши! Ты же нас защити, сохрани и живот вечный даруй нам, Аминь!

   Саня еще раз осмотрел все детали, на всякий случай плотно затворил распахнутые дьяконом двери церкви, сглотнул и сипло прошептал:

   – Ну… крестись!

   Беловский пошевелил кистью, пытаясь изобразить крестное знамение. Получилось не очень отчетливо.

   – Не может, не может осенить себя, аспид! – торжествующе засмеялся батюшка.

   – Могу! Только вы мне специально не даете, потому что боитесь моего крестного знамения! Отпустите руку побольше!

   – Как же, держи карман шире! Знаю я ваше лукавое племя!

   Но Саня велел освободить ему руку совсем. Отец Киприан выставил икону как щит, опасливо выглядывая из-за нее. Саня опять скомандовал:

   – Приготовились! Держим крепче! Ракитчиков, не отвлекайся! – сказал он одному троянцу. А потом приказал Беловскому – Крестись!

   Михаил с удовольствием перекрестился затекшей рукой. Он широко и смачно перекрестился еще раз, потом еще и еще. На душе было радостно оттого, что он мог креститься, да и просто двигаться. Рука наслаждалась движениями, а он наслаждался вытянутыми лицами неприятеля.

   – Ну а теперь, подходи по одному, бесенята, я и вас крестить буду! – раздухарился Беловский.

   Тут неожиданно скрипнула дверь. Все оглянулись на нее и замерли в мистическом ужасе. Батюшка часто зашептал: «Свят, Свят, Свят… ». Прошло с полминуты. Все облегченно вздохнули. Предположили, что это, наверное, ветерок на улице дунул, и хотели уже приступить к Беловскому, но дверь скрипнула опять…

   Троянцы бросили Михаила и опять приготовились к обороне, ощетинившись приборчиками. Отец Киприан с иконой в левой руке, и большим серебряным крестом в правой, как гладиатор, тоже приготовился к бою.

   Дверь скрипнула еще. Образовалась тонкая щелочка, яркий луч дневного света высветил срез причудливых завихрений кадильного ладана. Троянцы напряглись как пружины. Священник торопливо что-то шептал. Вдруг какая-то тень перекрыла часть света из щели. «Господи, Царица небесная не оставь нас!» – выдохнул он дрожащим шепотом.

   Дверь приотворилась шире. Тень не исчезала. Наоборот, стало отчетлив видно, что за ней кто-то стоит…

   Напряжение нарастало. Оно передалось и Беловскому. Скрип двери казался громом, а шорох за ней звуком реактивного двигателя. Наконец дверь отрылась настолько, что в щели зловеще блеснул чей-то глаз. Он внимательно осмотрел происходящее внутри, после чего открылась настежь и в церковь, как ни в чем не бывало, вошел отец Варсонофий. Он деловито трижды перекрестился на иконостас, поклонился алтарю, взял в руки псалтырь и вопрошающе посмотрел на священника. Мол, что дальше читать?