Царь Мира - [39]

— Да.

— Мне сообщили пять минут пятого, — сказал Саша, — ехал я минуты три, не больше. Но никого не встретил.

— Может, и к лучшему, — хмыкнул Клюкин. — Похоже, этот субъект может «замочить» без проблем.

— Страшный он, — вдруг сказал старик. — Будто из могилы вылез. Ох страшный.

— Ладно, попробуем разобраться и загнать его обратно. У Гершензона часто бывали ночные гости?

Старик сглотнул слюну, готовясь, видимо, соврать и при этом лихорадочно размышляя, чем это чревато.

— Только честно и быстро отвечай! — резко сказал Клюкин. Сторож вздрогнул:

— Бывали…

— Он платил вам за то, чтобы молчали?!

— Угощал… спиртом. Немного…

— Понятно. Пошли в лабораторию, Саша. Если кто-то появится, сразу зовите, — сказал Клюкин сторожу и вместе с напарником прошел в лабораторию. — Ты ничего не трогал? — спросил Клюкин.

— Нет. Посмотрел только. В Гершензона две пули всадили, обе в голову.

— Угу. — Клюкин наклонился над стариком. Зрелище было не для слабонервных. Потом подошел к Сулейманову. — Ладно, — сказал он, — эксперта мы скоро не дождемся. Хоть посмотрим, сколько раз он стрелял.

Клюкину пришлось силой разжимать пальцы Сулейманова, скованные судорогой. В обойме оставалось пять патронов.

— Скорее всего, три раза. Может, он и попал в этого Серого. Вот что, Саша, звони Батищеву, пусть объявляет розыск по всем постам. Похоже, что этот тип не собирается снимать плащ и шляпу — видно, он лицо скрывает, а летом такая одежда привлечет внимание. То есть сообщи приметы — рост и одежду, примерный возраст лет сорок — пятьдесят. Ну и все, пожалуй. Давай.

Саша вышел из лаборатории. Клюкин постоял посреди комнаты, подошел к столу. Аккуратно сложенные папки, горящая лампа, удобное кресло, пишущая машинка. Старику собирались подарить компьютер, но так и не успели, подумал Клюкин и почему-то почувствовал жалость, хотя недолюбливал Гершензона. Старик был работяга, профессионал — таких Клюкин уважал, — но он иногда клал свою гирю на чашу весов преступного мира, и система правопорядка проигрывала. Таких немало, понимал Клюкин, может быть, они уже в большинстве. Но черт с ним, прервал он свои меланхоличные раздумья. Его убили. За что? Не договорился о цене? Или Сулейманов с самого начала предполагал с ним расправиться? Гершензон пошел на шантаж? Это на него не похоже. И при чем тут этот Серый? Клюкин смотрел на второй стол, заставленный приборами и химической посудой. Что-то там было не так. Ага, вот что. Обычно старик тщательно прятал все приборы, считавшиеся дорогими или редкими, в сейф. Сейчас один из них лежал на столе. Старик не успел его спрятать. Клюкин подошел ближе, разглядел лежавший в футляре прибор. Это был счетчик Гейгера.

Радиоактивность! Клюкин совсем недавно слышал это слово. И тут он вспомнил: «Дело в том, что оно может быть радиоактивным». Это были слова Гершензона. Он сказал их, когда Саибов предложил ему забрать и исследовать зеркало, подозрительно гудящее теплое зеркало. А если все дело в нем, а если у Руслана перед его окончательным «сдвигом» сработала интуиция, произошло озарение? Значит, это не зеркало, а некий прибор. Для кого-то очень ценный. И за ним охотятся!

Клюкин быстро осмотрел лабораторию. В сейф оно не влезет, подумал он. Алексей обшарил несколько мест, где его можно было спрятать, тщетно. Значит, его унесли. Или старик припрятал его, а потом надеялся слупить что-нибудь с хозяина? То есть он мог догадаться, что это за зеркало. Итак, встреча с Сулеймановым была плановым мероприятием, но внезапно — Гершензон больше никого не ждал, не мог ждать, он не назначил бы две встречи на одно и то же время — появился хозяин зеркала. Сулейманов мог занервничать, решить, что его продали ментам, расправиться со стариком и попытаться застрелить посетителя лаборатории. Но это ему оказалось не под силу.

Клюкин быстро вышел из лаборатории, едва не зашибив дверью Сашу.

— Что? — спросил тот.

— Да ничего, пошли. Хотя… дверь опечатай. И спускайся.

Капитан стремительно сбежал по лестнице. Сторож уставился на него все тем же испуганным и страдальческим взглядом.

— Этот… в сером плаще, он что-нибудь унес с собой? — спросил Клюкин, оперевшись руками на стол и глядя и без того перепуганному сторожу в глаза.

— Н-нет, он… ничего… в кармане если только…

— Предмет прямоугольной формы, вроде зеркала, может быть завернутый в ткань, в занавески желтые, например. — Клюкин вспомнил, что Гершензон унес зеркало завернутым, а этих занавесок в лаборатории тоже вроде бы не было.

— А, так это его унес другой, который до этого был!.. — радостно завопил сторож и тут же в ужасе сжался и пригнулся.

— Какой другой?! — взревел Клюкин. — Кто еще здесь был?! Саша спустился и застыл на пороге — он не понимал, чем так разъярен начальник.

— Приходил еще один, — сдавленным голосом сообщил сторож.

— Кто? Когда?!

— До этого, до Алиева. Абрамыч мне сказал — ну, попросил пропустить этого, чурку этого, а насчет остальных не сказал. Ну, пришел раньше другой парень, очень просил пропустить. Абрамыч сказал, чтоб проходил… он был недолго, минут десять или даже меньше, а потом ушел и унес это зеркало, с которым Абрамыч пришел.