Царь Мира - [161]

* * *

«Корабль военной разведки системы планет Каэль — Отай сообщает о том, что при приближении к планете Эльт был неожиданно атакован кораблем-разведчиком эллипсоидов. В результате нападения двое членов экипажа — инэсты каэльца Ацема и отайца Нотана — были уничтожены. Получивший тяжелые и необратимые повреждения энергетических структур инэст каэльца Рацеза не мог больше находиться в условиях космоса на поврежденном корабле и был отправлен на планету Эльт на спасательной шлюпке. Предполагается, что он может успеть предупредить жителей Эльта об угрозе со стороны эллипсоидов. По нашим оценкам, экипаж корабля эллипсоидов состоит из шести-семи особей. Его намерения нам неизвестны, однако пребывание вблизи Эльта и возможность получения информации о событиях на Эльте позволяет предположить, что эллипсоидам известно о существовании инвертоидов на Эльте. Возможна как попытка разведчиков эллипсоидов уничтожить инвертоидов своими силами, так и вызов усиленной эскадры ввиду обнаружения нашей разведки. В случае высадки эллипсоидов на Эльте считаем своей обязанностью произвести высадку и принять бой с противником. В этом случае гибель нашего экипажа практически неизбежна. Эффективная поддержка со стороны Эльта вряд ли возможна: существующие системы вооружения Эльта имеют низкую вероятность уничтожения эллипсоидов».

— Ты ни о чем не хочешь со мной поговорить, Джин? Обед уже закончился, и Джин собиралась встать из-за стола.

Вопрос отца смутил ее. Он редко разговаривал с ней и почти никогда не заговаривал первым. Поэтому она сразу поняла, что ему что-то стало известно о ее связи с Царем.

— Не знаю, — смешалась она, — ты хотел что-то спросить у меня?

Джон Ферндейл внимательно и сурово смотрел на дочь. Он уже говорил с женой, но решение принял сам и знал, что сможет настоять на нем.

— Тебя видели с этим человеком, — сказал он, как всегда, просто и прямо. — Ты была близка с ним.

— Да, — тихо сказала Джин, поняв, что отрицать бесполезно.

— Я бы не стал вмешиваться в твою жизнь, если бы это был нормальный парень. В конце концов, у вас, молодых, свои правила, а мы в вашем возрасте тоже не были святыми. Но этот человек — порождение дьявола. Тебе нельзя быть с ним.

— Я люблю его, — сказала Джин.

Отец знал, что характер у нее не намного слабее, чем его собственный, но он не мог оставить все, как есть. Кто угодно, только не этот человек. Джон Ферндейл попросту не считал его человеком. Дело было даже не в том, что Власов был женат, был иноземцем и вряд ли мог дать Джин счастье — несмотря на свою провинциальность, Джон Ферндейл достаточно широко смотрел на подобные вещи. Дело было в другом: он считал этого человека убийцей, а глумление над Католической Церковью — хотя Джон Ферндейл и был протестантом — говорило о том, что Царь не способен на раскаяние.

— Джин, он преступник.

— Это ты так считаешь.

— Он убил людей.

— Это не он, это силы, которые ему не подвластны, а он не хотел убивать.

— Джин, я никогда не требовал от тебя чего-то, что могло бы ограничить твою свободу. Но теперь ты должна уехать, ты должна порвать с ним и больше не видеться. Даже не прощаться. Иначе…

— Что?

— Иначе я не смогу считать тебя своей дочерью.

— Даже так? Ты так уверен?… — Что-то вроде рыдания вырвалось вдруг у Джин, но она пыталась сдержать слезы.

— Уверен в чем? — неумолимо продолжал Джон. Он знал, что доведет этот тяжелый разговор до конца, чего бы это ни стоило.

— В том, что я тебя послушаюсь. — Джин уже всхлипывала, но все-таки закончила: — И в том, что выберу тебя. Я… я его тоже люблю… и я не знаю, кого я выберу… может быть, если ты не хочешь, чтобы я была твоей дочерью… я все равно могу остаться с ним.

— Если ты еще раз встретишься с ним, я убью его, — спокойно сказал Джон Ферндейл.

Джин посмотрела на него чуть растерянно, полуоткрыв рот. Реакция ее была детской:

— А ты не сможешь его убить! У него есть молнии, которые его защищают.

— Значит, он убьет меня. Но по-другому не будет. Вы не останетесь вместе, пока я жив. Если ты готова выбрать, ты выбираешь мою или его смерть.

— Нет.

— Да.

Джон Ферндейл встал из-за стола, вышел в другую комнату и вернулся с ружьем.

— Выбирай сейчас, — сказал он, — или ты уезжаешь со мной в Эдинбург и пока будешь жить там, или ты остаешься. Но как только этот дьявол появится, я убью его. И не остановит меня ничто.

— Нет!

— Я решил, Джин. Это решение я не изменю.

— Почему я не могу быть с ним? — тихо спросила она, и Джон понял, что смог сломить ее.

— Так нужно, — сказал он, — поверь мне. Собирайся. Мы поедем сегодня же.

Ни слова не говоря никому, Алина на следующее утро улетела в Шотландию. Ее сопровождал только Сергунин. Эдик тоже собирался вернуться в замок, но перед этим попросил Илью зайти к Сергею и сказать ему, что он остается в России.

— Выдай ему зарплату и выходное пособие, чтобы не нуждался, больше он с нами не работает, он уволен, — сказал Эдик, не вдаваясь в подробности. Когда Илья сообщил об этом Сергею, тот только равнодушно кивнул.

Оказавшись снова вместе на Дансинг-Хилл, Эдик и Алина практически не виделись друг с другом. Она целыми днями пропадала на яхте, где влюбившиеся в нее Хэммонд и команда готовы были выполнить любой ее каприз. Эдик дня три почти не выходил из комнаты, и только Дарби, пополнявший его запасы спиртного и периодически составлявший ему компанию, знал, что Царь запил. Лишь на следующий день после возвращения Эдик допустил к себе посетителя, кардинала Казароли.