Царь иудейский - [10]

Шрифт
Интервал

Таилась в благородной их душе.

Наш век испорчен, люди измельчали,

И к разрушенью клонится наш мир.

(Входят Пилат и центурион.)

Явление двенадцатое

Пилат

Уф! Легче целый день в бою кровавом

Германцев отражать, чем полчаса

С еврейскою толпою препираться.

Прокула

О, расскажи подробно, Понтий, все,

Что было там за дверью. Я сгораю

От нетерпенья.

Пилат

Выхожу я к ним.

Смотрю, перед возвышенным помостом,

Внизу на площади шумит народ;

Первосвященник, книжники и члены

Синедриона впереди. Ко мне

По мраморным ступеням стража всходит

И Узника ведет. И Он предстал

Передо мной без обуви, одетый,

Как нищий. Но в убогом этом виде

Величествен казался Он, как некий

Под рубищем скрывающийся царь.

Он не похож на иудея; сходства

В Нем нет ни с кем из остальных людей.

С достоинством, спокойно, без движенья,

Без тени робости или тревоги

Он вдумчиво и прямо мне в глаза

Смотрел. И этот строгий взор как будто

Преследует меня... Я от него

И до сих пор избавиться не в силах.

Прокула

Глаза Его! Возможно ль их забыть!

Префект

Я не видал Его, но все, что слышу

Об этом Человеке, таково,

Что скоро, кажется, души коснется

Утраченная вера в Зевса, Феба

Или Гермеса, сшедшего на землю

Под скромным видом нищего еврея!

Пилат

На площади шумели все задорней;

Со всех сторон злобнее все кричали,

И все росла толпа. [Я крик расслышал:

Христом, Царем себя Он называет!

Он развращает наш народ! Он подать

Нам запрещает кесарю платить.

Прокула

Клеветники, лжецы и лицемеры!

Их книжники - недели нет еще

Поставили ему вопрос лукавый:

- "Достойно ль подать кесарю платить?"

И Он своим ответом устыдил их,

Сказав им: - "Воздавайте Божье Богу,

А кесарево - кесарю". Иосиф

Мне это передал.] Что ж было после?

Пилат

Что было после?.. Разве я могу,

Как ты, как Иоанна, как Иосиф,

Запомнить слово каждое Его?

И до Него ли мне теперь! Заботы

Есть у меня и поважней. - Пускай

Вот он расскажет.

Центурион

Ты ушел к себе

В преторию. По твоему приказу

Я Иисуса одного, без стражи,

Привел к тебе. Его спросил ты, Он ли

Царь Иудейский? Но взамен ответа

Вопрос Он тоже задал: от себя ли

Ты говоришь, или тебе другие

О Нем сказали? [ - "Разве иудей я!"

Ты возразил: - "Мне предали Тебя

Первосвященники с Твоим народом".

Тогда сказал Он...]

Пилат

Да, припоминаю.

Он мне сказал, что не от мира царство

Его. Итак, для кесаря, для Рима

Не страшен Он и не опасен.

Прокула

Дальше!

Центурион

Что если бы от мира было царство

Его, то за него бы подвизались

Служители Его, чтоб не был предан

Он иудеям.

Префект

Как хитер, однако,

Богоподобный этот проповедник!

Пилат

И говорил мне, что на то родился

И в мир на то пришел Он, чтобы... чтобы.

Центурион

Чтоб дать свидетельство...

Пилат

Да, да, чтоб дать

Свидетельство об истине какой-то.

Смысл этих слов загадочен, таинствен

И темен для меня.

Прокула (центуриону).

Не помнишь ли,

Центурион, что дальше говорил Он?

Центурион

Что всякий, кто от истины Его

Услышит голос.

Прокула

Истина! Я верю,

Ее откроет Он, научит ей

И миру грешному даст обновленье!

Префект

Пустые, громкие слова! Не верю

Всем этим я мечтателям. Их много

На свете в наше время развелось;

По-своему из них толкует каждый

И жизнь, и смерть, и тайну мирозданья,

И бытие загробное души.

Но ни один из них лучом познанья

Тьмы, нас навек объявшей, не прорежет.

От их учений нам лишь остается

Одно ничтожество, и прах, и тлен.

Пилат

Да! Что есть истина? - Опять к народу

Я вышел и сказал, что в Подсудимом

Вины не нахожу. Они ж твердили

Настойчиво, что возмущает Он

Народ, уча везде, от Галилеи

До самого Ерусалима. Только

Тут вспомнил я, что Он из Галилеи.

И в ум пришла счастливая мне мысль

К четверовластнику Его направить.

Мы в ссоре с Иродом; так вот прекрасный

Предлог с ним помириться.

Центурион (Прокуле).

В Маккавейский

Дворец толпою к Ироду они

Погнали Иисуса.

Пилат

Как отрадно,

Что средство легкое нашлось сбыть с рук

Докучный долг суда над Иисусом.

В свои покои, Прокула, прошу,

Уйди теперь: матроне не пристало

Присутствовать при деловой беседе.

(Уходят: Прокула - налево, а центурион - во вторую

дверь.)

Явление тринадцатое

Пилат

Вас, воины мои, не поздравляю

Я с жизнью в Иудее. Здесь народ

Строптивый, мстительный, упорный, склонный

К раздорам, проискам и мятежу.

Префект

Не каждый ли народ имеет свойства

Хорошие с дурными вместе? Должно

Из первых пользу выжимать, вторые ж

С терпением умело подавлять.

Пилат

За двадцать лет перед моим правленьем

Четыре прокуратора успели

Избаловать народ. Свободно он

Богослуженье в храме отправляет;

Здесь иудеев в войско не вербуют.

Щадя их отвращенье к изваяньям

Всего, в чем есть дыхание и жизнь.

Власть Рима в беспримерном послабленьи

Здесь не добилась, чтоб Ерусалим

Был статуями кесарей украшен.

1-й трибун

Да, я не видел здесь изображений

Ни Юлия, ни Августа, ни даже

Божественного нашего владыки

Тиверия - храни его Юпитер!

Префект

Великий наш властитель, покоряя

Народы чуждые, нигде досель

В терпимости широкой не касался

Обычаев и верований их.

Пилат

Назначенный сюда, не мог снести я

Подобного позора и, кормило

Правления рукою властной взяв,

Велел тайком из Кесарии ночью

В Ерусалим, в Антониеву башню


Еще от автора Константин Константинович Романов
Стихотворения

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рождественские стихи

Погрузитесь в мир волшебства и радости вместе с любимыми поэтами, которые в своих стихах передали радостную атмосферу Рождества. В этом сборнике собрана поэзия русских и зарубежных авторов, вселяющая даже в сердца взрослых читателей веру в чудеса.


Император Николай II. Тайны Российского Императорского двора

Этот сборник содержит воспоминания членов Свиты императора Николая II, которые в непосредственной близости наблюдали Государя и рассказывали не только о своем жизненном пути, но и многих тайнах Российского Императорского двора, о славных и трагических страницах истории нашего многострадального Отечества. В советские времена многие эти свидетельства хранились в «спецхранах» государственных архивов и библиотек. Теперь они доступны не только профессиональным историкам, но и каждому читателю.