Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного (Рим, Иудея, эллины) - [18]

Как было уже сказано выше, приток населения со всего античного мира способствовал формированию того многочисленного класса населения города Александрии, который позднее получило не совсем точное наименование городской мелкой и крупной буржуазии и купечества, а также многочисленного пролетариата и люмпен-пролетариата. Особенности развития социально-экономической системы города, способствующие его процветанию, были, конечно, уникальными. Во-первых, он был резиденцией царя, многочисленных придворных и огромного бюрократического аппарата богатейшей и покорной страны. Сюда стекались средства и продукты, выжимаемые из подчинённого населения. Огромные богатства знати стимулировали развитие производства предметов роскоши и высококачественных ремесленных изделий. Во-вторых, представители элиты, да и большая часть населения страны принадлежала к наиболее предприимчивой части населения всего Средиземноморья, приносивших в этот город свои торгово-промышленные навыки, иногда капиталы, а самое главное — напористость, отсутствие аристократических предрассудков относительно дозволенного и недозволенного, страсть к наживе и «красивой» жизни, свойственную смелым людям, порвавшим со своей средой. В-третьих, только такие люди нового тогда типа, осознавшие, что только деньги, нажитые любым способом, дают возможность добиться чинов, счастья, уважения в обществе, смогли успешно реализовать перспективы, заложенные удобным положением города.

В результате Александрия становится центром международной торговли со всем Средиземноморьем, вплоть до Карфагена и Рима. Основой экспорта был, конечно, зерновой хлеб, тогдашняя бумага — папирус, льняные ткани. Но скоро в самой Александрии возникли предприятия по производству высококачественных ремесленных изделий, ставших известными как «александрийские товары». В полной мере александрийцы смогли использовать и преимущества транзитной торговли. Через Александрию в Средиземноморье доставлялись из Африки слоновая кость, страусовые перья, чёрные рабы, диковинные животные, а из Аравии и стран Востока — пряности, ароматические вещества, шёлк. Ввозились в город лес, металлы, мрамор, высококачественные вино и оливковое масло. Разумеется, развитие морской торговли потребовало развития кораблестроения и всего портового хозяйства.

Таким был этот город — рукотворное чудо света — плод замысла великого человека. В нем причудливо сочетались абсолютная царская власть фараонов с формальными признаками античного полиса — народным собранием — «буле» (правда, быстро отменённым), гимнасиархом — формально представителем граждан и защитником свобод полиса, паразитическое демонстративное потребление плодов труда египетского крестьянства и бурное развитие ремесленно-промышленного производства для собственного потребления и экспорта, рабский труд и хорошо развитая рыночная банковско-финансовая структура, строгий контроль над всем чиновничьего аппарата и возможность быстро нажить состояние всевозможным авантюристам и искателям приключений.

Не меньшее удивление вызывает и общественная жизнь города: путешественник мог встретить здесь и неописуемую роскошь вельмож и богатых купцов, и нищету пролетариата, перебивающегося случайными заработками или живущего на подачки, высокую мудрость учёных Мусея и благоговейный ужас перед чудесами огромного города чёрного раба-пигмея, доставленного из глубин Африки. Благородные наслаждения высоким искусством соседствовали с самым гнусным развратом портовых матросских кабаков.

Всё многоплеменное население города — греки, сирийцы, малоазийцы, персы поклонялось своим и чужим богам, и только многочисленные евреи, занимавшие целые кварталы города, вызывая всеобщее удивление, а иногда и негодование, признавали только своего невидимого Бога. Однако именно Александрия стала тем местом, где произошла столь важная и плодотворная для судеб Западного мира встреча иудаизма и эллинизма. Значимость этой встречи усиливалась ещё и тем, что под властью державы Птолемеев 100 лет находилась и территория самого Заречья, страны между Иорданом и Средиземным морем, где была родина иудеев со столицей в Иерусалиме.

Птолемеи долго удерживали её под своей властью, противостоя притязаниям правителей Азии, где утвердилась династия другого полководца Александра Македонского — Селевка. Но по своему культурному значению для эллинского мира это многоплемённое огромное азиатское царство и его столица Антиохия на Оронте было несравнимо с державой Птолемеев.

Великий поэт, уроженец Александрии XX века, Константинос Кавафис прекрасно выразил величие царей Египта и их столицы в стихах:

Слава Птолемеев

Я Птолемей, нет равных мне под солнцем!

В любом я наслажденье искушен, что Селевкид? — он попросту смешон,

Оставим варварам и македонцам пристрастие к распутству и пирам.

Мой город предпочту я всем дарам, мой город — высшего

Искусства храм, где дал приют я лучшим мастерам^{15}.

Тому, как до появления новых повелителей Средиземноморского мира римлян складывались отношения эллинов и иудеев — необычной смеси любви и ненависти — посвящена следующая глава.