Царь Иисус - [31]
— Они подарили меня Господу, а не отдали на время, поэтому первосвященник обручил меня своей волей. Я уже замужем.
— Замужем? За кем? Давно? А почему меня не пригласили?
Мария смутилась.
— Первосвященник решил обручить меня с мужем твоей сестры Авихаиль, Иосифом из Еммауса. — И она торопливо прибавила: — Я жила в доме Лисий. Твоей племянницы. Она была очень добра ко мне. Очень добра.
— Иосиф из Еммауса! Что за странный выбор! Ведь ему уже почти семьдесят, и у него шестеро взрослых детей. Надо же! Иосиф! Он не богат. Не учен. Не влиятелен. Помню, мы, девчонки, скривились, когда его выбрали для Авихаиль, но, правда, кроме косолапости, она ничем не выделялась.
— Говорят, он хороший человек!
— О да, даже слишком в некотором роде. Добрый и набожный до глупости. Он хорошо к тебе относится?
— Я никогда его не видела.
— Но ты же сказала, что стала его женой.
— Нет, я сказала: обручена.
— Все равно. Почему он не взял тебя в свой дом? Почему ты прибежала сюда?
Мария прошептала:
— Извини меня, тетя, но я не могу сказать тебе.
— «Не могу» — значит, что тебе запретили или ты сама не знаешь?
Мария опять расплакалась.
— Не заставляй меня отвечать, тетя. Пожалуйста, приюти меня, но ни о чем не спрашивай. И пусть никто не знает, что я живу у тебя. Совсем никто.
Елисавета изумилась:
— Кто прислал тебя ко мне под присмотром сынов Раав?
— Анна, дочь Фануила, наша воспитательница.
— Умная старуха. Скажи мне, а Иосиф знает, что ты здесь?
— Не уверена. Да даже если бы узнал, ему было бы псе равно.
— Все равно, где его жена? — возмущенно переспросила Елисавета.
— Умоляю, не спрашивай ни о чем! — в смятении воскликнула Мария. — Я буду тебе самой покорной рабыней. Буду спать на соломе и есть одну кукурузу, делать все, что ты скажешь, только умоляю тебя, ни о чем меня не спрашивай. Я и так сказала слишком много.
Елисавета рассмеялась.
— Что ж, я умерю мое любопытство, детка, только согласись, твой приезд очень уж необычен. Однако кое-что я все-таки хочу знать. Ты не попала в беду? Ты не бежала из Иерусалима, потому что совершила преступление? Ответь мне, по крайней мере, на этот вопрос.
— Господь свидетель, я ни в чем не виновата!
— Хорошо. Я спросила затем, чтобы знать, как мне поступать. Мне бы не хотелось бросать тень на бедного Захарию, приютив без его ведома преступницу, хотя гость несмотря ни на что гость. К тому же не всякое преступление — преступление. Все девушки лгут, особенно когда имеют дело с мужчинами, и я бы не очень рассердилась на тебя за это. Ладно, я знаю все, что мне надо знать. Как же я рада, что ты побудешь со мной, пока я в таком положении! Надеюсь, в твоем присутствии я стану посдержаннее с рабынями. К тому же я люблю твою мать. Я любила ее больше всех сестер с того дня, как она родилась, и до того, как мое замужество разлучило нас. Ради нее я буду баловать тебя, как бездетные римские матроны балуют своих индийских обезьянок.
Мария слабо улыбнулась.
— А что ты скажешь дяде Захарии?
— Ничего. Не его дело, кто живет со мной на женской половине. К тому же я спасла его землю от долгов, когда выходила за него замуж. У него бы ничего не осталось, если бы не я с моими деньгами. Ты играешь в шашки? А вышивать ты умеешь? На лире играешь?
— В Храме нас многому учили, — скромно ответила Мария.
— Замечательно! Расскажи мне, девочка, что нового в Иерусалиме? Что происходит во дворце? Царица Дорида все еще в почете? Я хорошо знаю Дориду. Она жила в Доре, а это недалеко отсюда, и долго жила, пока была в немилости. Царевич Антипатр еще не отплыл в Рим?
Мария начала было отвечать и неожиданно замолчала.
— Говори же, говори, это ведь не секрет.
Мария старалась казаться как можно равнодушнее.
— О царице Дориде я ничего не знаю, а ее сын отплыл еще месяц назад, — торопливо проговорила она. — Только теперь он царь Антипатр, соправитель своего отца, а не царевич.
Елисавета недоверчиво посмотрела на нее.
— Неужели? Ты уверена?
— В чем уверена? Что он отплыл в Рим?
— Что он стал соправителем своего отца.
— Да, конечно. Я сама слышала, как об этом объявляли во Дворе язычников. Левиты трубили во все трубы и кричали: «Боже, спаси царя!»
Елисавета поднялась с ковра, на котором сидела, скрестив ноги, и принялась беспокойно ходить по комнате.
— Тогда я не понимаю, зачем надо было опять отправлять его в Рим? А что в Иерусалиме? Удивлены или испуганы?
— Испуганы? А чего им пугаться?
— Ты знаешь, что говорят о царе Ироде?
— Я много слышала и хорошего, и плохого о нем.
— Больше хорошего или плохого?
— Плохого.
— Неужели никого не удивило, что Ирод так возвысил своего сына? Или он перестал быть ревнивцем и тираном?
— Нет, вроде никто не удивился. Царь Антипатр всегда во всем послушен отцу. Даже те, кто считает, что по справедливости ненавидит дом Ирода, признают благородство и набожность Антипатра. К тому же царь Ирод стареет. Я мало обо всем этом знаю, но разве не естественно, что после разочарования в царевичах Александре и Аристобуле он решил опереться на Антипатра, который никогда не предаст его.
— Что-то ты очень разгорячилась. Хорошо, что дядя Захария тебя не слышит. Он ненавидит всех ироди-тов.
Книга Роберта Грейвса — поэта, романиста, фольклориста, переводчика, автора исторических романов и монографий по мифологии — представляет собой исследование древних религий и мифов, пропущенное через богатую поэтическую фантазию. Специалисты могут не соглашаться с методами и выводами Грейвса, но нельзя не поддаться очарованию его удивительного произведения, воссоздающего некий единый образ богини-матери, лежащий в основе всех мифологий.
Роберт Грейвз (1895–1985) — крупнейший английский прозаик и лирический поэт, знаток античности, творчество которого популярно во всем мире.В первый том Собрания сочинений входит знаменитый роман «Я, Клавдий», в котором рассказывается о римском императоре Клавдии и его предшественниках. Автор с большим мастерством воссоздал события одного из наиболее драматических периодов римской истории (I в. до н. э. — I в. н. э.).Перевод с английского Г. Островской.Вступительная статья Н. Дьяконовой.Комментарии И. Левинской.
Третья книга о мифологии древности Р. Грейвза. Две другие — Белая богиня и Мифы Древней Греции. Соавтор — Рафаэль Патай.
Главы из книги «Со всем этим покончено» англичанина Роберта Грейвза (1895–1985); перевод Елены Ивановой, вступление Ларисы Васильевой. Абсолютно бесстрастное описание военных будней, подвигов и страданий.
Книга Роберта Грейвса — английского поэта и романиста (1895—1986) содержит пересказ 171 греческого мифа с разбиением на мифологемы и варианты исторический, археологический, этнографический и проч. комментарии, а также библиографический аппарат.Прослеживая историю развития греческих мифов, автор привлекает множество ближневосточных и североафриканских источников, широко цитируются античные авторы.Книга рассчитана на специалистов в области философии, филологии, сравнительного литературоведения, этнографии, религиоведения и, разумеется, на широкий круг читателей.
Роберта Грейвса, который умер в декабре прошлого года в возрасте 90 лет, часто называют «крупнейшим британским поэтом и литератором». Грейвсу-поэту посвящена отдельная статья в этом номере. Мы же хотим познакомить наших читателей с его мастерством рассказчика. Собственной прозе Грейвс не придавал слишком большого значения. Свои романы — «бестселлеры» на темы римской истории «Я-Клавдий» и «Божественный Клавдий» он даже назвал «чепухой на постном масле», хотя после успеха телевизионных постановок по этим романам имя Грейвса стало известно миллионам британцев.
Остров Майорка, времена испанской инквизиции. Группа местных евреев-выкрестов продолжает тайно соблюдать иудейские ритуалы. Опасаясь доносов, они решают бежать от преследований на корабле через Атлантику. Но штормовая погода разрушает их планы. Тридцать семь беглецов-неудачников схвачены и приговорены к сожжению на костре. В своей прозе, одновременно лиричной и напряженной, Риера воссоздает жизнь испанского острова в XVII веке, искусно вплетая историю гонений в исторический, культурный и религиозный орнамент эпохи.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Действие романа «По найму» разворачивается в 1950-х годах, сюжет не имеет с «Посредником» ничего общего, но круг тем все тот же: отношения между классами, трагедия личности, принимающей британскую систему общественной иерархии, неразрешимый конфликт между живым чувством и социальными условностями, взятыми как норма бытия. Здесь тема задана еще более заостренно, чем в предыдущем романе, поскольку конфликт обнажен, выведен на поверхность и в его основе не просто классовые различия, но конкретный, традиционный для английской литературы социальный план: слуги — и господа.
«Прошлое — это другая страна: там все иначе». По прошествии полувека стареющий холостяк-джентльмен Лионель Колстон вспоминает о девятнадцати днях, которые он провел двенадцатилетним мальчиком в июле 1900 года у родных своего школьного приятеля в поместье Брэндем-Холл, куда приехал полным радужных надежд и откуда возвратился с душевной травмой, искалечившей всю его дальнейшую жизнь. Случайно обнаруженный дневник той далекой поры помогает герою восстановить и заново пережить приобретенный им тогда сладостный и горький опыт; фактически дневник — это и есть ткань повествования, однако с предуведомлением и послесловием, а также отступлениями, поправками, комментариями и самооценками взрослого человека, на половину столетия пережившего тогдашнего наивного и восторженного подростка.