Царь головы - [36]

Выпавший позавчера снег не удержался — балтийский ветер слизал его шершавым языком. Сначала с крыш и куполов, потом с земли. Не осталось даже слякоти — лишь на асфальте двора и набережной Мойки кое-где ещё виднелись тёмные сырые разводы. Обычное дело — бывало, тут под Новый год на газонах вылуплялась зелёная трава и на проснувшихся деревьях набухали почки.

Прошло два дня, и профессор Цукатов снова вызвал Демьяна Ильича в свой кабинет. Впечатлительная Лера сначала напортачила с заявкой, а теперь вообразила чёрт знает что, отчего девичьи чувства возбудились в ней необычайно. Зябко кутая плечи в призрачный шарфик, она даже демонстративно выпила валериановые капли. «Тебе не капли пить надо, — подумал грубо Цукатов. — Тебе бы грелку во весь рост…» Чтобы успокоить Леру, Цукатову пришлось пообещать, что он лично освидетельствует хранителя на предмет душевного здоровья. А тут как раз охотник-генерал пригласил на медведя. Цукатов на медведя ещё не ходил — на всякий случай не помешает консультация по свежеванию добычи в поле. Там, на Вологодчине, куда звал генерал, уже давно и прочно высыпал снег, медведи залегли, и егерь отыскал берлогу…

— Гхм-м… Если шкура на ковёр пойдёт, снимать пластом надо, — скрипел Демьян Ильич, и густые брови его шевелились. — Сначала режьте по прямой от подбородка до мошонки. Да… А если медведица — до этой самой, до шахны… С челюсти начинайте. От края губы на ладонь возьмите и кроите… Все надрезы — со стороны мездры, чтобы во́лос не повредить. Гхм-м… Ну, вы охотник, вы знаете… Потом лапы… Да…

Цукатов посадил Демьяна Ильича за большой стол в центре кабинета, сам сел напротив. Слушал внимательно, время от времени что-то помечая для памяти на листе бумаги. Челноков за своим рабочим столом в отделённом шкафом и деревянной балюстрадой закутке нацепил на нос очки и с серьёзным лицом делал вид, что читает статью в “Journal of Ornithology”.

— Гхм-м… Разрезы на лапах сводите в одном месте — так, чтобы к главному разрезу, — хранитель чиркнул себя ногтем оттопыренного большого пальца от горла до пупа, — выйти под прямым углом. На передних — от ладошечной мозоли к локтю и через подмышку… — Демьян Ильич показал на себе, где нужно вспарывать шкуру. — Да… Задние — от пяточной мозоли к колену и по внутренней стороне бедра вот сюда… — Демьян Ильич поднялся со стула и, наклонившись, показал — куда. — Гхм-м… Если шкуру сразу мастеру повезёте, лапы можно по кисть отхватить, а голову совсем не обдирать — оттяпать по последнему позвонку, и дело с концом. Гхм-м… А если шкуре, значит, ещё лежать — мозоль с трёх сторон подре́зать надо и лапу вынуть. Только последние фаланги пальцев оставьте. Да… И с головы… С головы шкуру тоже снимаем. — Демьян Ильич выдержал ничем не обоснованную паузу. — Потом просолить шкуру хорошенько надо. Где жир и мышцы есть, там насечки сделать и соль втереть. Затем сложить мездра к мездре, скатать и бросить на палки — чтоб тузлук стекал. Гхм-м… А лучше заморозить.

— А если не на ковёр шкуру, а на чучело? Чтобы в полный рост? — спросил Цукатов. — Тогда как?

Хранитель снова помолчал — как обычно, дольше, чем хотелось бы.

— Тогда лучше не пластом снимать. Гхм-м… Тогда лучше разрез со спины делать. Так шва на брюхе не будет — на брюхе-то мех жидкий, шов трудно спрятать. Да… — Демьян Ильич говорил тяжело, словно ворочал камни, но Цукатов слушал, не подгоняя. — И промеры на звере сделать надо, если для чучела… От кончика носа до угла глаза и от кончика носа до корня хвоста. И ещё, как шкуру снимете, на свежеванной туше обхват шеи за ушами замерьте и туловища — вот тут, на брюхе. Чтобы мастер анатомию выдержал… — Как и прежде, Демьян Ильич показал на себе, где именно у медведя брюхо.

— Мне с головой не совсем ясно, — сказал Цукатов. — Не приходилось ещё с головы шкуру снимать.

— Тут дело хитрое. Да… Сначала нужно на морде как нет глубже прорезать соединение губ с челюстями. Одной рукой, значит, губу оттягиваете, а другой режете, так чтоб нож шёл вдоль кости челюсти. Вплотную… Гхм-м… Без этого, когда шкуру будете с головы спускать, все губы порежете… — Речь Демьяна Ильича по мере развития разговора становилась всё более воодушевлённой, что было непривычно — три года на кафедре все знали его как хмурого молчуна. — Гхм-м… Слуховые проходы ближе к черепу обрезайте, а кожу вокруг глаз — по самой кости глазницы, чтобы веки ни в коем разе не повредить. Тут уж не ножом, тут скальпелем работать можно… Да… Нос обрезайте целиком, по хрящу. Гхм-м… Дальше с ушами… С ушами морока… — Демьян Ильич пошуровал пятернёй в шевелюре, после чего руки его изобразили какую-то тонкую работу. — По задней стороне уха отделяйте кожу от хряща и так, понемногу, выворачивайте ухо наизнанку. Ну, и просолить опять же… Насечки сделайте изнутри на губах и на носу и соль втирайте…

— А хвост? — быстро записывая наставления, спросил Цукатов. — Хвост препарируем?

— Обязательно. Гхм-м… Как без того… Вспарываете по внутренней стороне, немного отступив от задней дырки, и достаёте позвонки. А внутрь опять же соли…

— Спасибо, Демьян Ильич. — Цукатов был доволен разговором. — А что у нас с обезьяной? С шимпанзе? Уже известно?